Любовь как в сказке

Вечером мы все это обсудили с Пашкой, он меня успокоил, сказал, что переживать еще рано. Кроме того, мы с ним решили заделаться сыщиками. Вечером он рассказал мне, что надо провести расследование по поводу пропаж независимо от вожатых. Для этого нужно расспросить дежурных по корпусу, кто к нам заходил в комнаты, когда мы отсутствовали, а потом найти и допросить этих посетителей.

Вот, кажется, и все. Плести фенечки — наказание похуже химии. Сегодня два раза расплетала и начинала снова. Неужели я ее когда-нибудь закончу?»

Глава 12 Плохая игра

Следующий день выдался тяжелым и беспокойным. То ли магнитная буря, обещанная накануне синоптиками, добралась-таки до «Колокольчика», то ли сказалась неожиданная пропажа ценностей, но уже с утра пасмурные лица обитателей лагеря соперничали в мрачности с тучами на небе. Не помогала даже врубленная на весь лагерь Васей Быстровым музыка — хорошо знакомые песни были сегодня не в удовольствие, от них становилось не веселее, а наоборот, тоскливее.

— Нет, не так! Да не так же! — Петя с силой поддавал мяч ногой, в двадцатый раз посылая его в ворота. Паша снова кидался на мяч, и снова его усилия пропадали впустую — мяч всегда летел в сторону, противоположную его неуклюжему прыжку.

— Да что ты шарахаешься от него, как от прокаженного? — нервничал Петя. Сегодня он был особенно недоволен игрой вратаря и не мог сдержаться, чтобы не высказать ему всю правду. — Боишься ты его, что ли?

— Ничего я не боюсь, — огрызался Паша и тут же снова пропускал в ворота мяч.

— Да падать надо, падать, а ты застыл, как Аполлон Бельведерский в мраморе! — Петя нервничал все больше и больше.

— Падать? Но я не могу! Тут же земля твердая! — Паша показывал на вытоптанную землю. — Если я хоть раз упаду, то уже и не встану.

Петя плюнул себе под ноги. Очередной мяч, пропущенный вратарем, вызвал новый поток упреков. Паша угрюмо молчал.

— Заранее надо прыгать, заранее, понял? — Петя не скрывал своего раздражения.

— Как же я могу заранее? Откуда я знаю, куда ты его залепишь? — огрызался измученный, потный, заляпанный грязью Паша. — Готовьте шланги за час до пожара, что ли?

— При чем тут шланги? Хороший вратарь всегда предугадывает, куда полетит мяч! — орал беспощадный капитан. — А тебя несет всегда почему-то в противоположную сторону! Знаешь, в чем твоя проблема? Ты просто трус!

— Ах так? Не нравится — ищи себе другого! — в сердцах бросил Паша, швыряя на землю перчатки.

— И найду! Если дело так и дальше пойдет, лучше уж я Симона в команду верну и закрою ворота его телесами! Послезавтра открывается чемпионат, а вратарь у нас — полное чмо!

— Сам дергаешься, а на мне зло срываешь! — крикнул Паша.

Ссора, начавшаяся на футбольном поле, продолжилась вечером на репетиции.

— Не так! Да не так же! — злился режиссер Паша, бегая вокруг Ромео. — Ты что, не знаешь, как смотрят влюбленные?

— Знаю, и получше тебя! — огрызался измученный, потный Ромео в прилипшей к телу футболке.

Игра на сцене давалась ему гораздо труднее, чем игра на поле.

— Знаешь? Что-то незаметно! Вот, смотри, как надо! — Паша подошел к Марине, упал перед нею на одно колено и продекламировал:

Любимая опять меня зовет!
Речь милой серебром звучит в ночи
Нежнейшею гармонией для слуха…

В голосе его звучала такая искренняя страсть, что Джульетта вдруг на миг пожалела, что роль Ромео досталась Пете, а не ему. Ее нынешний партнер действительно играл из рук вон плохо: путал и глотал слова, читал невыразительно, тихо, невпопад и, главное, все время мучительно краснел и отводил от нее взгляд. Но то, что не нравилось Джульетте Капулетти, очень даже нравилось Марине Семечкиной: она уловила в «объяснении» Ромео-Пети искренние чувства: он был смущен потому, что влюблен, решила она, и сердце ее радостно забилось.

Но радость и волнение актрисы никак не смягчали раздражения режиссера.

— Знаешь, в чем твоя проблема? Скованный ты какой-то, заржавленный. Прямо Железный дровосек! Драйва тебе не хватает, энергии. А для этого репетировать надо больше, вот что! Через две недели премьера, а ты элементарных вещей сделать не можешь!

Никогда еще разногласия двух друзей не были так глубоки. Недовольство Паши усугубилось еще и тем, что Тибальд, которого, как известно, Ромео должен был убить в третьем акте, никак не хотел сдаваться и во время поединка на шпагах все время одерживал над противником верх.

— Ты что, не можешь с девчонкой справиться? — разъяренно наскакивал на Ромео Паша.

— Ну, не получается! Она у меня из рук все время шпагу выбивает! — уныло брюзжал Петя, с недоумением глядя на тонкое металлическое лезвие бутафорской шпаги. — Я на нее наступаю, а Ленка не поддается!

— Шувалова! Это что такое? Почему ты своевольничаешь? — накинулся на Лену-Тибальда разъяренный режиссер.

— А у Шекспира не написано, что Тибальд должен поддаваться! — гордо вскинула голову Лена. — Пусть сам меня убьет!

После очередного дубля, снова закончившегося полной победой брата Джульетты, Паша не выдержал.