Любовь как в сказке (сборник)

— Э нет, не пойдет, — усмехнувшись, покачал головой Паша. — Роль одна, вас много… Придется мне принимать решение самому. Семечкина! Джульеттой будешь ты.

Марина радостно захлопала в ладоши, зато другие не постеснялись высказать свое недовольство.

— А почему не я? — обиженно и снова в один голос спросили остальные.

— Ты, Цветковская, слишком маленькая, — принялся объяснять Паша. — В свои четырнадцать…

— Пятнадцать! — возмущенно пискнула девочка.

— Тем более в пятнадцать! Короче, выглядишь на десять. Это не годится. Даже для малолетней Джульетты слишком. Куда тебе, недомерку, любовь крутить? Будешь Джульеттиной мамой, синьорой Капулетти.

— Как это?! — возмутилась Ромашка. — Для Джульетты — недомерок, а для мамы — гожусь?

— Не волнуйся, мы тебя под старушку загримируем.

Наде же он сказал:

— А ты, Липова, как бы это тебе сказать… Совсем даже наоборот. Там, где у Цветковской недобор, у тебя, стало быть, перебор.

— Что?! — возмущенно вскочила Надя.

— А то. Джульетта в два обхвата. Или даже в три. У Ромео рук не хватит тебя обнимать. Так что будешь Кормилицей. Тебя даже и гримировать не надо.

— Да я тебя… — Надя хотела было наподдать главному режиссеру, но ее быстро остановили.

— А чем я тебе не гожусь? — поинтересовалась Птичка.

— Лысая Джульетта? Это оригинально!

— Во-первых, я не лысая, а стриженая! А во-вторых, при чем тут моя прическа? Я ведь могу и парик надеть!

— Зачем же все так усложнять, если есть человек с собственными великолепными волосами?

На минуту все замолчали, потом раздался тихий голос Лены.

— А почему не я?

Оглядев девочку критическим взглядом с ног до головы, Паша вздохнул.

— Джульетта не может быть выше Ромео! А если тебя поставить на каблуки, равного по росту партнера не найдется! Дай-ка гляну, что у меня тут для тебя осталось… — Паша посмотрел свои записи, соболезнующе вздохнул и сказал:

— Вот что, Шувалова. Женские роли кончились, зато есть отличная мужская, и как раз для тебя, — Тибальд. Задиристый братец Джульетты, которого Ромео заколол в поединке.

— Ладно, — недовольно буркнула Лена, пронзив Пашу острым, как шпага, взглядом — наверное, тренировалась перед будущей дуэлью с Ромео.

Разобравшись, таким образом, с девочками, Паша перешел к мужской половине. Здесь дело обстояло совершенно противоположным образом. Ленивые парни один за другим наотрез отказались учить длинную, по их меркам, роль Ромео.

— А чой-то девчонки из-за главной роли чуть не передрались? Во дуры! Мне этот Ромео на фиг не нужен, — пожал плечами Серега Акулов. — Ты посмотри, сколько тут строчек учить надо! Это ж убиться можно! Только я о школе забывать начал, как на тебе, снова чего-то зубрить. Мне уж дайте где поменьше, у меня скорость маленькая, я больше одной строчки в день не могу.

— Так… ладно… есть у меня один такой молчаливый. Герцог. На, держи. Всего четыре строчки.

— О! Годится! — будущий правитель Вероны выхватил из рук Паши листок и принялся читать по слогам:

— «Нет по-вес-ти пе-чаль-нее на све-те,

Чем по-весть о Ро-ме-о и Джуль-ет-те».

Это я, пожалуй, запомню!

— Ну и ну! — присвистнул Паша. — Ты читать-то когда научился? Вчера?

— Нет, в третьем классе, — ни капельки не обидевшись, честно ответил Акула. — Но только мне практиковаться как-то особенно не приходилось…

— Ромео — это тот самый влюбленный, который в конце отравился? — с видом знатока спросил Кил. — Нет, это не для меня. Чтобы я из-за девчонки так себя не уважал? Да никогда! Мне бы какого-нибудь крутого пацана сыграть, чтоб поприкольнее был и побольше действовал.

— Есть такой! — кивнул Паша. — Меркуцио. На, держи, — он протянул парню исписанный Мариной листочек.

— О! Отлично! Слов как раз столько, сколько мне надо, — удовлетворенно кивнул Ваня, пробегая глазами убористые строчки. — Коротко, ясно и прикольно. И большая мочиловка на шпагах. А на пистолетах нельзя? Или на автоматах? Или, может, мы гранатки покидаем? Нет? Ну, ладно, шпага тоже ничего.

— Я, конечно, мог бы претендовать и на Ромео, — задумчиво почесал переносицу Боря Симонов. — Но будем смотреть правде в глаза — у Шекспира не сказано, что вес Ромео зашкаливает за центнер. А сбросить до премьеры, боюсь, не успею. Так что мне бы какую-нибудь подходящую роль второго плана. Кого-нибудь поспокойнее, без беготни и драк.

— Второго плана, говоришь? Ладно! Будешь братом Лоренцо.

— Братом кого?

— Да не кого, балда! Это тебя зовут Лоренцо! Ты — францисканский священник, брат по имени Лоренцо.

— Братан, значит? Типа «Брат-2»? Клево!

— На, учи слова. Да не переживай, париться особо не надо. Тут пять строчек всего.

— И все? — радостно воскликнул будущий просвещенный францисканский монах. — Спасибо! А то я по литературе в школе выше тройки даже во сне не получал.