Любовь как улика

Андрей до того, как сесть в такси, не подумал о том, куда же ему ехать. В свою квартиру не хотелось, в дом брата и Ариадны тоже, и он решил поехать в мастерскую. При ней была и кухня, чтобы сварить кофе, и комната с диваном, где можно переночевать.

– Давай на Снегова, одиннадцать, – сказал он таксисту. И тот кивнул.

Андрей открыл помещение своим ключом и вошёл. К его удивлению, в мастерской горел свет.

– Кто там? – крикнул он.

Никто не отозвался. Андрей решительно направился в мастерскую и увидел одного из учеников Ильи. Совсем молодой парень задремал прямо с кистью в руках.

– Эй, – тихонько окликнул его Андрей. Парень не просыпался, и Незвецкий потряс его за плечо. Тот вздрогнул и открыл глаза. Узнав Андрея, он успокоился.

– Это вы, Андрей Маратович.

– Я-то я, – усмехнулся Андрей, – а ты чего тут ночью делаешь?

– Понимаете, Илья Маратович сказал мне днём, что рука моего ангела похожа не на руку небесного существа, а на кусок гипса, вот я и вернулся. Мне по дороге домой озарение пришло.

– А разве у ангелов руки, а не крылья? – усмехнулся Андрей.

– Вообще-то, конечно, крылья. Но ведь и руки есть.

– Вам, художникам, виднее, – продолжал улыбаться Андрей, – а где же Илья?

– Так он ушёл уже.

– Значит, он не знает, что ты вернулся?

– Нет, – помотал головой парень.

– Чудной ты, Леопольдик, – зевая, сказал Андрей и спросил: – Что, ещё писать будешь?

– Нет, пожалуй, на сегодня всё. Поеду домой.

– Поздно уже. Пошли спать. Я на диване лягу, а ты на кушетке.

Кофе варить Незвецкий передумал. Но если Леопольд, едва коснувшись головой подушки, сразу заснул безмятежным сном младенца, то Андрей спал плохо, ворочался с боку на бок. А когда всё-таки погружался в сон, ему снилась Мирослава Волгина. Она насмехалась над ним и во сне. А он скрипел зубами и терпел. Проснулся он с возгласом: «И доколе?!»

Приподнялся на диване, протёр глаза. Сходил в душ и вошёл в комнатку при кухне. Леопольда на кушетке уже не было, зато пахло свежезаваренным кофе, который стоял в кофейнике. Рядом на блюде, накрытом салфеткой, бутерброды с сыром и ветчиной. На столе же лежала записка: «Я убежал в училище. Поль».

«Да, – вспомнил Андрей, – парень же не любит, когда его называют Леопольдом. Брат зовёт своего ученика – Поль. Так же его называют и друзья».

Позавтракав, Незвецкий снова зашёл в мастерскую, снял ткань, прикрывавшую полотно с ангелом, и невольно затаил дыхание. «Никак у брата появился достойный ученик, – подумал он, – а может быть, даже соперник. Хотя нет, манера письма Леопольда отличается от кисти его учителя… Самородок. Откопал Илюха на свою голову». Андрей дождался прихода брата в мастерской.

– Ты уже здесь? – удивился Илья.

– А я ночевал в мастерской, – небрежным тоном отозвался Андрей.

– Что так? – удивился Илья и рассмеялся: – Неужто негде было больше голову приклонить?

– А вот представь себе! – в тон брату ответил Андрей. И добавил: – Иди-ка сюда.

– Куда?

– Иди, иди, – поманил его пальцем Андрей. И Илья пошёл за братом. Когда они оказались рядом с полотном Леопольда, Андрей медленно потянул ткань, наблюдая за реакцией брата, и был несказанно удивлён его просветлевшим лицом.

– Полю всё-таки удалось это, – проговорил Илья охрипшим голосом, – он всё-таки сумел.

Неподдельная радость брата и его гордость за ученика и удивили и восхитили Андрея.

– А ты не боишься, что в скором времени твой любимый ученик будет слизывать икорку с твоего хлеба?

Илья весело рассмеялся:

– Не боюсь, икорки на всех хватит.

– Ну-ну. Ты ещё его на выставку в Париж с собой возьми, – решил он подначить брата.

– А что, и возьму! – горячо отозвался Илья.

– Говорят, что если Господь хочет наказать человека, то он лишает его разума, – заметил Незвецкий-младший. А старший только махнул на него рукой.

Детективы, как и было договорено, отправились к одиннадцати часам к Варваре Степановне. По тому, что им сразу открыли дверь, Мирослава и Морис догадались, что старушка их ждала.

– Здравствуйте, Варвара Степановна, – поздоровались они.

– Здоровы будьте! Проходите вон в комнату.

Детективы не заставили повторять приглашение дважды и вскоре уже сидели на маленьком диванчике, застеленном гобеленом, перед треугольным журнальным столиком. Сама Варвара Степановна разместилась за этим же столиком напротив них, присев на стул, обитый зелёным потёртым бархатом. Она вынула из пакета скреплённые листы бумаги, разложила фотографии и, ткнув в одну из них, проговорила удовлетворённо: «Вот они, голубчики».

Детективы разглядели на фотографии симпатичного молодого мужчину и девушку, в которой они узнали Екатерину Гусарову. Но ничего крамольного в этой фотографии не было. Мирослава взяла остальные фотографии и быстро их просмотрела. Ага, на некоторых фотографиях молодые люди сидели в обнимку и целовались.

– А вот и дом, в котором у него квартира, – старушка придвинула к Мирославе фотографию девятиэтажного дома. На среднем подъезде стояла галочка. Галочкой же были отмечены и два окна третьего этажа. – Тут они и занимались шурами-мурами, – продолжила между тем Варвара Степановна.