Любовь как шпага, юмор как щит (СИ)

- И зачем я согласился на эту авантюру с Бобом? – сам у себя спросил Дмитрий.

Причем имя парня Беликов выплюнул, словно упоминал кличку нелюбимого щенка. И тут в памяти всплыла картина, как Дмитрий бросал Боба, и тот красиво планировал над полом. Живое воображение тут же придумало сему рисунку название: «Первый полет щенка в космос».

- Как будто твое мнение могло что-то изменить, - фыркнула я, усаживаясь на краешек стола.

Меня настойчиво спихнули с предмета мебели и усадили рядом с собой. При этом тут же убрали руки и обиженно отвернулись. Я с изумлением поглядела на дующегося Беликова. К счастью, хватило ума не озвучивать результаты наблюдения вслух. Сам Дмитрий ни за что не поверил бы, что обижается.

В принципе стала теперь ясно заметна разница между «Беликовым на людях» и «Беликовым дома». В окружении одноклассников и других знакомых Дмитрий держался холодно, дома он тоже держался холодно, но градус был уже чуть повыше.

- У тебя потрясающее умение выводить меня из себя, - вдруг сказал парень. – Даже у Вики не получалось, а с тобой просто невозможно держаться отстраненно.

Я с интересом посмотрела на Беликова.

- А почему ты вообще таким стал? – задала вопрос и тут же прикусила язык: очень уж некорректно он прозвучал.

Но Дмитрий лишь горько усмехнулся и начал свой рассказ. Когда парню было семь лет, он являлся веселым и жизнерадостным ребенком. Маленький Димка часто играл с друзьями на улице, любил бегать за младшей сестрой и подначивать ее, порой приставал к родителям с глупыми вопросами и весело хохотал, когда те впадали в ступор.

Но вот однажды Беликов пришел домой из школы на час раньше, поднялся на второй этаж и услышал странные звуки. Обернувшись, Димка заметил мать, которая с ужасом смотрела в щелку двери, ведущей в их с мужем спальню. Когда Алена отвернулась и наткнулась взглядом на сына, она приложила палец к губам и осторожно повела его прочь из дома. А по щекам женщины катились слезы.

- А я ведь не сразу понял, что она там увидела, - проговорил Дмитрий. – Не сразу узнал, с кем там был отец. И лишь когда мать перестала общаться с лучшей подругой до меня дошло. Трудно было такое представить в семь лет, когда даже слово «измена» казалось просто абстрактной и очень нехорошей вещью.

Но, тем не менее, факт оставался фактом. Рыдающая Алена увела сына из дома, и вскоре они пришли в парк. Женщина понимала, что должна как-то успокоить Диму, но она и сама все еще не могла смириться с тем, что любимый муж ей изменил.

А в тот момент, когда мать захлебывалась слезами, маленький Беликов и понял, что привязанность – это больно, что чувства – это верный путь к печали. И когда на следующий день Вика позвала брата играть, то встретилась с холодным взглядом семилетнего мальчика, который небрежно бросил ей:

- Тебе больше делать нечего?

Дмитрий рассказывал все очень тихо, так что приходилось прислушиваться. И в этот миг открытость Беликова поражала, потому что не верилось, что он хоть кому-то мог об этом поведать.

- А что с родителями случилось? – спросила у одноклассника.

- Через пару месяцев они помирились, отец заверил мать, что такого больше не повторится. Действительно, или потом он не приводил женщин домой, или их у него и не было, - произнес Дмитрий.

Но самого Беликова это не изменило. Ребенок так и остался закрытым, угрюмым и почти не общающимся со сверстниками.

Но вот одноклассник в упор посмотрел на меня.

- И зачем вообще этот спектакль с Бобом устраивать потребовалось? – недовольно осведомился он.

Я нетерпеливо поерзала на месте. Предыдущая тема мне определенно нравилась намного больше.

- Мы же договорились, - напомнила Дмитрию.

Беликов что-то пробормотал себе под нос и опять потянулся к книжке. Я спешно убрала ее подальше от парня: источник литературы было откровенно жалко.

- Зачем вообще надо было так близко к нему сидеть? – проворчал Дмитрий, словно старушка, отчитывающая мелких вредителей за то, что обидели ее бультерьера.

- На расстоянии метра – это близко!? – возмутилась я.

Диаметр стола моя скромная персона, конечно, не измеряла, но какую-то цифру все же требовалось сказать.

- Меньше, - поправил меня пылающий праведным гневом парень. – И я повторю вопрос: зачем?

- Ой, тебе какое дело? Мы же всё заранее обсудили! – воскликнула я.

Беликов сдулся. Может быть, недовольство парня и не исчезло, но он умело его спрятал.

- Ну, вдруг нас кто-то подслушивает… – проговорил он.

Я с недоумением посмотрела на одноклассника. Нас? Подслушивают? В городской, черт возьми, библиотеке, в которой я разве что раз в год появлялась? Ну, естественно!

- Какой ты, оказывается, предусмотрительный, - ехидно произнесла я.

Дмитрий невольно потянулся к очередной книге, желая спустить пар, но я опять успела прийти на помощь произведению. На этот раз чуть не пострадал «Рикки-Тикки-Тави».

- В отличие от тебя! - рыкнул вновь успевший разозлиться Беликов. – Как можно быть такой безответственной и непредусмотрительной!

Я с обидой поглядела на одноклассника.

- Но я хотя бы не безэмоциональная и отстраненная ледышка! – выкрикнула прямо в лицо парню.