Любовь из пробирки

Если бы было секретом, стала бы она говорить мне?

Вряд ли…

А если и стала ради сохранения пригретого местечка, то уж точно попросила бы сохранить её положение в тайне.

Я выхожу на улицу и хватаю ртом свежий воздух. Что-то у меня в горле всё пересохло от этих сомнений. Надо действительно поскорее добраться до офиса и выпить нормальный кофе. Или в какой-нибудь Старбакс заскочить по пути?

Нет…

Лучше озадачу секретаршу, не просто так ведь я плачу ей деньги…

Я уже подхожу к машине, сажусь в салон и замечаю вишнёвую «Мазду», припарковавшуюся недалеко. Мирослава выходит из салона, выглядит она, мягко говоря, не очень. Дышит тяжело, хмурится, не замечает ничего вокруг себя, быстро поднимаясь по ступенькам крыльца.

Встала не с той ноги?

Бывает!

У меня появляется желание выйти и заговорить с ней, но я решаю, что на эмоциях могу наворотить дел, поэтому завожу мотор и уезжаю.

Глава 11. Всё не то

Напряжение не отступает даже после того, как я сажусь в машину, сбежав от «разговора» с Вольским. Цепляюсь руками за руль так сильно, что кожа на костяшках натягивается и белеет. Мне хочется поехать куда-нибудь в лес и прокричаться, но в последний раз я две недели лечила голосовые связки, так что лучше просто отпустить.

Выхожу из машины и спешу в офис, надеясь, что работа поможет отвести душу, и я успокоюсь. Мне плевать на бывшего мужа и его мнение обо мне, но его наглая рожа и отсутствие осознания собственной вины вывели из себя.

— А ты стала той ещё стервой, Мира, и мне нравится это. Я готов даже вернуться к прошлой заурядной жизни с тобой.

— Ты дебил или просто умело притворяешься? — спросила я, покачала головой и ушла.

Он готов вернуться к прошлой, подчёркивая им же сказанное — заурядной, жизни со мной… Серьёзно?! Думает, что все эти пять лет я жила и мечтала услышать эти слова? Господи! Какой бред! Это как сильно нужно любить себя, чтобы вот так говорить?! Или так действует самоуверенность?

Я оказываюсь в тёплом помещении и сразу же отрешаюсь от мыслей о Вольском. Я уже давно научилась так делать: приходить на работу и думать только о ней, в ином случае вряд ли добилась бы тех высот, которых добилась теперь.

— Мирослава Евгеньевна, а к вам Иван Александрович приходил…

Ещё один! Я закатываю глаза и делаю глубокий вдох. Они сегодня надо мной все издеваются? Может, сговорились? Даже приходит мысль о том, что мне на самом деле лучше уйти с работы, но потом я понимаю, что от государства буду получать копеечное пособие, на которое даже существовать с ребёнком не получится, поэтому отметаю эту идею.

— Приходил? Значит ли это, что уже ушёл? — осторожно спрашиваю я.

— Да, вот пару минут назад. Странно, что вы с ним не встретились…

— Не заметила его… Наверное, разминулись, когда парковала машину. А что он хотел?

Орлова я не заметила, скорее всего из-за того, что думала о своём бывшем муженьке и его скотническом поведении.

Вика начинает ужиматься и отводить взгляд в сторону. Я знаю, что когда она так делает — стесняется или боится сказать правду. Господи! Что опять долбануло в голову этого человека? Раньше я думала, что Артур у нас босс с придурью, но тут, похоже, всё куда хуже.

— Вика, что он хотел? — повторяю я вопрос, облокачиваясь на её стойку.

— Он спрашивал, когда вы уходите в декретный отпуск.

Её слова бьют обухом по голове, и я застываю, пытаясь переварить полученную информацию. Вольский изо всех сил жаждет выкупить «Атланту»… Клара за Вольским как собачка бегает, потому что успела несколько раз позвонить, пока мы с ним разговаривали… И Орлова заинтересовало, когда я ухожу в декретный отпуск. Пока не могу провести хоть какие-то параллели, чтобы понять, есть ли какая-то связь.

— И что ты ответила ему? — спрашиваю я напряжённым голосом.

— Мирослава Евгеньевна, ну что я могла ответить? Сказала ему, что вы никуда не собираетесь…

— А он? — я чуть щурюсь, а мысли копошатся в голове, предлагая идеи.

— А он… Он сказал, что спутал вас с руководителем какого-то проекта… В общем, странный он какой-то, — разводит руками Вика и улыбается.

— Не то слово… Очень странный! — отвечаю я. — Ладно, Вика, если что, я у себя, но до двенадцати никого не принимаю, потому что нужно с документацией разобраться.

— Ой! Мирослава Евгеньевна! — вскрикивает Вика, когда я собираюсь уйти, отчего я вздрагиваю и снова смотрю на неё.

— Что случилось? — выдыхаю я медленно, чтобы успокоиться.

— Он же попросил передать вам, что завтра нужно переезжать в его офис. Вы от нас уходите?

— Временно, — киваю я и улыбаюсь.

Улыбка сходит с губ уже через пару секунд.

Значит, уже завтра…

Новый офис…

Захожу в свой кабинет и морщусь от духоты. Сразу же открываю окно, вдыхая свежий воздух полной грудью, и расслабляюсь. Опираюсь ладонями о подоконник и прикусываю нижнюю губу.