Любовь из металла

Теперь другое виспо показывало новый ПВИ ВЛО^[12]— стремительно вспорхнувший со злакового поля летательный аппарат, абсурдно невесомый. Над полем пыхтели и жужжали как мухи галифроптеры.

Многоквартирный дом на Вест Ларч^[13]ничем не отличался от миллионов других, но фасад его украшала веранда, снабженная розовыми неоновыми лампами. В сумеречном свете мои рассевшиеся на ней соседи теперь наблюдали за мной как гиены. Когда часом спустя я снова появилась, они провожали меня еще более опасными взглядами.

Я воспользовалась душем «Только для квартиросъемщиков», все кабинки в тот вечер были пусты. Я помыла волосы. У меня было единственное «приличное» платье, найденное в магазине вторичного сэконда в один вечер экстравагантности, где-то год назад. Белый египетский шелк, — по крайней мере, так гласила бирка, — украшенный бледно-золотистыми блестками. Я две недели экономила на обеде, чтобы собрать на него деньги. Никогда не понимала, зачем купила его, будто предполагая, что, в конце концов, найдется повод. Оно облегало фигуру, не в обтяжку, но подчеркивающее. Без рукавов, с открытой шеей, и край — короткие платья были в моде — был над коленями. А еще были серебряные туфли, подаренные Марго. Я накрасилась, все мои двадцать ноготков были покрыты лаком молочно-кофинового цвета. Волосы свободно спадали за спиной.

Одной вещи я не сделала. Я не прочла и странички из Книги Джейн. Я помню Деда, никогда не расстающегося со своей карманной Библией. Нам порционно доставались из нее лишь куски, но сам он читал книгу постоянно: сосредоточенно разглядывал крохотные страницы в увеличительное стекло, которое раздувало его красный глаз до ока ужасающего внеземного существа. Думаю, Книга Джейн была мне Библией. Хотя я не читала ее несколько лет, она всегда была при мне. Она была первой вещью, которую я принесла в новую квартиру и спрятала. В этот раз я выломала панель в задней стенке шатающегося шкафа и положила туда Книгу, все еще завернутую в водонепроницаемую обертку. Она опиралась на стену. Затем я посадила панель обратно на клей. Но я не прочла и строчки. Даже не сняла обложку.

Кто-то одобрительно присвистнул, когда я спускалась от Вест Ларч к Главному Бульвару.

К тому времени окончательно стемнело. Луна повисла над городом, приглушенная светом уличных фонарей, а на востоке прятался Астероид, зловещее око божьего Ангела Разрушения.

Еще с первых землетрясений, задолго до моего рождения, закрыли подземки. Но во Втором Городе была налажена надземная система транспорта.

Я села на поезд до России — это в честь европейского топографического названия. Там располагались общественные сады. И Шоу.

Кабина была переполнена, только стоячие места. Неужели все они, как и я, ехали туда?

Я стояла, качаясь и держась за поручень, смотрела на освещенные станции, проносящиеся с шипением мимо — переполненный поезд не беспокоился об остановках, да и ни одна монета в машине не говорила о том, что кто-то хотел сойти раньше. Смогу ли я разглядеть сцену в такой толпе, не говоря уже о ком-нибудь на сцене?

Механизм поезда создавал много шума, но я улавливала обрывки чужих разговоров.

— Их запретили много лет назад, эти штуки. Теперь все урегулировали как-то. А их всегда можно распознать. С человеком не перепутаешь. К нормальной работе их никогда не подпускали.

— Я видела рекламу по ВУ. О, я с тех пор только о нем и мечтаю.

— И я. Я обожаю черного парня…

— Какого еще «парня», дурында?!

— А, ну да.

— Ты с ума сошел. Ты хочешь заниматься этим делом с этими штуками?

— Они могут абсолютно все.

— Они созданы для развлечения и секса. Но дорогие очень.

— Две тысячи I.M.U. за полчаса. Так я слышала.

Сюрреалистично.

Испытывала ли Джейн что-то подобное: шатающаяся и стремящаяся вперед, часть любопытной толпы, навстречу этому недоступному и всепоглощающему Граалю? Но Джейн не была мною. Она, я знала, была неуверенной и застенчивой, но с твердым стержнем, с отвагой в сердце. Я же холодная как камень снаружи, а изнутри — одно желе, дрожащее под доспехом. Бесхребетная, вероятно.

Движение надземного поезда меня укачало, и я по-настоящему обрадовалась, когда он остановился, и все мы высыпали наружу.

Следующая сцена напомнила мне иллюстрацию с пилигримами из какого-то библейского трактата, где паломники тянулись к святому месту: так огромная толпа, крошечной частью которой была я, стремительно текла по наклонной улице к мощно освещенным стенам Садов Екатерины. Уличное освещение здесь было прекрасным, ни одного неработающего фонаря, стены по верху украшали бусы из ламп. Струи раскрашенного света то и дело прошивали, переплетаясь, воздух над парком. Толпе это нравилось. Они были возбуждены, лица их горели золотом, почти как металл. Думаю, мое тоже.

Впереди открывалась целая вереница ворот, снабженных ящиками для оплаты. Войти стоило всего десятку, что меня удивило, но, с другой стороны, учитывая численность толпы, и МЕТА и Городской Сенат урывали неслабый кусок. Что касается богатых горожан, здесь их не было. Для них были предусмотрены частные презентации.