Любовь ифрита

– Но почему?

– Потому что они смертные.

Умила, допив вино, сходила на кухню, принесла еще бутылку, молча сунула мужчине в руки, поставила перед ним свой бокал. Ее еще продолжал бить мандраж.

Ифрит пожал плечами, откупорил бутылку и снова наполнил фужеры.

Ведьма взяла свой, села с ним в кресло и только оттуда спросила:

– Может просветишь, Мишенька, откуда простым смертным перед нежитью и чародеями такая преференция?

– Ты знаешь, каков главный признак сотрясения мозга?

– зачем-то принюхиваясь к вину, спросил ифрит. – Потеря памяти! Смертные забывают от нескольких секунд до минут о последних случившихся с ними событиях. То есть, ведут себя в точности так, как простенький персональный компьютер, который внезапно выдернули из сети. Содержимое оперативной памяти теряется, содержимое жесткого диска остается. Вставляешь вилку обратно в розетку, и все, кроме последних минут, в электрической памяти машины тут же восстанавливается. Так и с людьми. При сотрясении мозга энергетическое тело смертного умирает, но физическое тело восстанавливает его быстро и качественно, без особых проблем. Все, кроме краткосрочной памяти.

Михаил пригубил шампанского.

– А я? – Ведьма опять выпила вино залпом.

– Если смертный – это простенькая персоналка, то ты, волшебница, в сравнении с оным, есть супермощный банковский компьютер, – подмигнул воспитаннице ифрит. – Что случится, если такая система вдруг забудет события нескольких последних минут? Переводы, списания, введенные пароли, открытия счетов… Все!

– Кирдык банку, – признала женщина.

– Именно, – согласился мужчина. – Энергетическое тело чародея очень сильное, насыщенное. Оно намного превосходит возможности смертной физической оболочки и в значительной степени пребывает за ее пределами. Физическое тело колдуна, увы, не способно восстановить его ауру. Его «жесткий диск» слишком мал для подобной «оперативной памяти». Так что, если я вдруг случайно слизну всю энергетику твоей подруги, она всего лишь ненадолго потеряет сознание. Спустя некоторое время Настя мирно проснется, живой и здоровой. С маленьким провалом в памяти, но зато бодрой и отдохнувшей, со свежими силами. Сиречь, с обновившейся аурой. Если же я слизну твою – то это кома и смерть. Твоя личность в любом случае перестанет существовать. А мне не хочется терять столь очаровательную воспитанницу.

– Как интересно… – пригубила шампанское женщина.

– И часто ты усыплял своих подружек?

– Бывало… – болезненно поморщился колдун. – Самое обидное то, что случалось такое неизменно в самые лучшие, самые яркие моменты отношений. Когда вот оно, когда наступил самый сладкий и сочный момент! И вдруг бац: девица сладко посапывает, и потом совершенно не помнит, насколько ей было хорошо… Вот и как, по-твоему, при этом возможно наладить крепкие любовные отношения?!

– Мои соболезнования, ифрит, – приподняла бокал ведьма.

– Есть и хорошая сторона. Когда женщина взрывается страстью, из нее хлещет такая бешеная энергетика… – Михаил мечтательно покачал головой. – Не со всякого оборотня или упыря удается столько высосать, сколько она добровольно отдает!

– Значит, ты все-таки можешь жить без охоты на ведьм? – навострила уши Умила.

– Я не суккуб, это не мое, – покачал головой Михаил.

– Случайно несколько раз выходило, только и всего. Но отношения из-за этого обычно быстро портились.

– Но питаться смертными ты все-таки можешь?

– Да дались тебе эти смертные, Умила! – Ифрит начал проявлять недовольство. – В последние дни ты неизменно заворачиваешь к ним все наши разговоры! У тебя что, возникли какие-то проблемы с обычными людьми?

– Это у тебя проблемы! – попыталась отодвинуться от гостя ведьма. И поскольку кресло не шелохнулось, пересела на подлокотник. – За последний месяц в моей галерее появился всего один вампир, да и тот полудохлый. Целый месяц никакой еды! Я же вижу, что ты голодаешь! И я не хочу тебя потерять. Ты беспокоишься обо мне, а я о тебе, что в этом плохого? Я же знаю, как устроен мир! Временами дичи становится слишком мало, хищники голодают, жрут друг друга или просто мрут. После этого охотников становится совсем мало, дичь плодится и для выживших зверей наступают райские времена. До тех пор, пока их опять не становится слишком много. Так вот, мой зверь… Я не хочу, чтобы ты сдох навсегда среди всех прочих! Если в голодное время можно перекантоваться на смертных, то почему бы тебе этим не воспользоваться?