Любовь и жизнь

Этот самый кортик подарил Саньку брат военный. Он всюду носил его и хвастался подарком. Как потом рассказывали ребята на суде, закалывал этим холодным оружием собак и котов, демонстрируя свою «храбрость».

Драка тут же прекратилась. Санёк с окровавленной финкой бросился убегать, но оторопевшие ребята стояли молча, с изумлением смотря на безжизненное тело Алёши. Побитый и весь в крови Сергей опустился на колени перед братом, и слёзы градом посыпались у него из глаз.

Первым опомнился тот же Димка. Он с воплем принёс эту страшную новость родителям Алёши Ольге и Макару, которые тоже были на проводах Юрки в армию. Вызвали скорую помощь, но всё было поздно.

Мгновенная смерть унесла Алёшку, так и не дав ему привыкнуть к гражданской жизни. Он ушёл в 21 год. День рождения отметил ещё в армии, все ребята подшучивали, что родился он в женский праздник 8 марта.

Ольга не хотела верить, что сын не живой. Она просила:

— Сыночек, вставай, у тебя только маленькая дырочка в груди, вставай, Алёшенька, почему ты лежишь?

С трудом оторвали её от сына, но оставлять одного она его не желала. Пришлось скорой посадить и её в машину рядом с телом Алёши. Макар тоже поехал вместе. Всю дорогу до морга Ольга трогала всё тело сыночка, ещё надеясь, что он оживёт. Но чуда не произошло.

Эта трагедия произошла в 1974 году.

Глава 4. Последний путь

После трагической смерти Алёши Ольга уже не жила, а существовала. Она машинально что-то делала дома, ходила на работу, что-то ела, пила, но что не могла ответить. Макар тоже, понурив голову, копошился рядом, ничего не говорил и ничего не желал. Жизнь в доме просто остановилась. Старшая дочь Лида была замужем и жила отдельно. Сергея вскоре забрали в армию. Хозяйство всё сбыли, Ольга уже не хотела ни коровы, ни поросят, ни курей…

Отработав смену, она садилась на велосипед и ехала на кладбище. Сначала были душераздирающие истерики, а затем она замолчала, ушла в себя.

Приходили письма с Украины от Веры, с которой свела судьба в Германии. Они несколько раз встречались, а теперь подруга, узнав её горе, звала к себе. Ольга подумала, поговорила об этом с Галиной, взяла отпуск и отправилась на Украину.

Вера жила в Чернигове. После возвращения из Германии, она, работая, окончила вечернюю школу, а затем пединститут. Замуж так и не вышла, а вот детям посвятила всю свою жизнь. Ольга для неё в душе оставалась родным человеком, слишком много они пережили вместе в доме немецкого барона. Связывала и какая-то ниточка тепла, идущая от их взглядов на жизнь, интересов. Она всегда говорила Ольге:

— Оля, хорошо, что ты у меня есть. У меня не осталось никого из родных, но я знаю, что ты меня любишь, знаю, что всегда помнишь обо мне. Это помогает жить, и одиночество не кажется столь тягостным.

Встретила Вера подругу на вокзале. Ей сразу бросилось в глаза, как она постарела. В маленькой однокомнатной квартирке они провели несколько дней, никуда не выбираясь. Вспоминали свою молодость, прожитые годы, но ни разу не коснулись трагической гибели Алёши.

Оля много рассказывала о дочери, о её замужестве. Зять ей сразу не понравился. Она пыталась отговорить Лиду связывать с ним судьбу.

— И знаешь, Вера, что она сделала, — с горечью рассказывала Ольга, — собралась и ушла к нему, когда меня не было дома. Теперь у них родилась дочь, моя внучка. Ничего хорошего там нет, как я и думала, но Лида сама выбрала свою судьбу. Хотя судьбу мы не выбираем, она сама выбирает нас.

— Вот, Алёша, — Ольга впервые заговорила о сыне, — разве думала я, что вот так он уйдёт. Знаешь, Вера, я бы поняла и смирилась, если бы он погиб в Армии. Но эта нелепая смерть… Почему так случилось? Чем я в своей жизни провинилась? Что я сделала не так? Почему судьба так безжалостна ко мне? Сначала Витя умер в 5 лет, Алёша тогда только родился. Я не была к нему ещё так привязана, как к Вите. Но мне был оставлен именно Алёша, чтоб я его вырастила и тоже похоронила. За что? И зачем я жила и живу?

После тягостного молчания, Ольга вдруг сказала:

— Я хочу побывать в Киево-Печерской лавре. Давай съездим, Вера.

— Давай.

На следующий день они поехали на автобусе в Киев. Бродя по подземным кельям святых, Ольга молчала, на нетленные мощи она смотрела с отрешённым взором, думая о чём-то своём. А вот в храме, где шла служба, она как-то ожила, взор её что-то искал. А потом стремительно пошла, не обращая внимания на молящихся, к иконе святой Божьей матери. Вокруг недовольно зашептали, что идёт служба, надо молиться, а не ходить. Но Ольга не слышала. Она вся была уже во власти своего горя, на неё с иконы смотрела тоже мать с ребёнком на руках. Она была вместе с ней в своём восприятии Бога. Всю жизнь у неё почему-то Всевышний представал перед глазами в женском обличье.

— Возможно в женщине ВЕЧНОСТЬ, начало всех начал, — не раз думала Ольга.