Любовь и жизнь

Вот соседка по даче плакала, что брат грозится убить её, если не продаст квартиру и не отдаст ему половину. Его бесит, что мама завещала ей свою однокомнатную. Хотя она одна ухаживала за ней прикованной к постели. Исчезают даже родственные чувства в этом случае. А ведь брат и сестра росли вместе, наверняка, были связаны воедино любовью матери. И такое сплошь и рядом теперь.

— Ты права, я тоже часто думаю о смысле жизни, по ночам приходят размышления на эту тему:

Жизнь угасает, в немощи телесной,
Подводит всех она к черте одной,
Была ли темной вся, или небесной,
Иль промелькнула бледной полосой.
Так в чем же соль вся нашего общения?
В добре, любви, иль зависти крутой,
В злодействе ближнего, иль в глупом упоении,
Что ты чуть выше выдвинут судьбой?
Не в этом в жизни наше назначение,
Сгорим мы все, как тонкая свеча,
Жизнь — это вздох, жизнь — это вдохновение,
И вечный зов в глазах, застывших навсегда.

Общие взгляды, спокойный образ жизни продолжают объединять их в единое целое. Он никогда не посягает на её свободу действий. Она не ограничивает его интересы, хотя они не всегда совпадают. Как многие мужчины, Он очень любит спорт. Футбол, бокс, вольная борьба интересуют его больше, чем сериалы «Великолепного века». Но для разных интересов в квартирах всегда есть запасной телевизор. Так что и в этом вопросе у них всегда есть взаимопонимание и уважительное отношение друг к другу.

Рассказы

Чёртов гроб

Этот каверзный случай произошёл у Ивана Петровича на производстве на стыке социализма и капитализма. Работал он тогда на материальном складе начальником. Весь город его знал в лицо, низко кланялись, здоровались за ручку и непременно спрашивали:

— Как здоровьице, Иван Петрович?

Он был человеком мягким, покладистым, всем старался угодить, поэтому в городе слыл нужным и важным. А как же без него? В магазинах пусто, а на складе всё есть. Через Ивана Петровича можно и ремонт в квартире недорого сделать и вещь нужную приобрести. А он всем помогал, никому не отказывал, а особенно начальству. А им всегда всё нужно.

А в тот раз дело произошло перед самым Новым годом, 31 декабря. Штат у него на складе небольшой: Митька — экскаваторщик, Васька-шофёр, бухгалтер Клавдия Михайловна, две работницы складов и двое подсобных рабочих. Так вот в то утро одна из работниц склада со слезами на глазах подошла и сказала Ивану Петровичу:

— Мама моя совсем плоха, при смерти, вот-вот помрёт. Придётся в новогодние праздники хоронить.

— Да, почесал затылок Иван Петрович. Дела. А кто же гроб на новогодние выходные делать будет?

Мужики все пьяные будут, а с бабами только кашу варить. Задачку ты мне, Аня, задала.

В то время ритуальных услуг не было. Все обращались за помощью на предприятие, где работали. И в коллективном договоре чёрным по белому было написано, что предприятие обязано сделать гроб и тумбочку. Да и как отказать своему работнику? Негоже.

Ещё раз почесал затылок Иван Петрович и велел позвать к себе в кабинет Митьку и Ваську. Как только они появились, приказал:

— Берите в помощь подсобных рабочих и начинайте делать гроб Аниной маме.

Аннушка вытерла слёзы и благодарная побежала домой присмотреть за уходящей в мир иной.

Мужики тут же взялись за дело. Сколотили отличную домовину старушке, оббили красным материалом, который принесла работник склада, вырезали чёрный крест и тоже прибили к крышке гроба. И тумбочка ладная получилась. Даже крестик вверху приделали и покрасили. Звёзды уже к тому времени не в почёте были. Христиане, знать, надо, с крестом.

— Иди, Иван Петрович, принимай дела, — сообщил Митька уже к полудню.

Довольный начальник осмотрел сделанное и приказал поставить всё в подсобку.

— Вот теперь будем гулять спокойно. Молодцы, встречайте Новый год, как полагается.

Прошёл Новый год, Рождество, отгуляли праздники, пора честь знать и на работу выходить.

Первое, что бросилось в глаза Ивану Петровичу, когда проходил в свой кабинет, это гроб и тумбочка, поставленные в подсобку напротив. Дверей там не было. Закуток в коридоре вроде ниши. Там веники стояли, вёдра, швабры. Уборщицу на складе не держали, не было в штатном расписании. Прибирались сами.

Тут и Аня сияющая появилась со словами благодарности и радости в голосе:

— Ой, Иван Петрович, маме лучше стало, поднялась уже, кушать стала и даже на улицу попросилась.

— Да-а-а, — только и сказал многоуважаемый Иван Петрович, — здоровья твоей маме.