Война – разрывов мне визгливый вой
Зачем и почему – никто не знает.
Но ведь известно – не бывает вечных войн,
И время войн Господь на мир сменяет.
А палачи не образумятся в века,
Они живут войной, обманывая мир лукаво.
Война семей их не коснется никогда,
Им наплевать, что в доме не услышать слово «мама».
Забыта заповедь, что «Не завидуй и не предавай».
Убийства совершают, позабыв о Боге.
Забыта заповедь «Не убивай»,
За что и будут прокляты на жизненной дороге.
Таинственная тайна обомшелых плит
Страданья миллионов под собой скрывают.
И шепот листьев в тишине кладбищенской струит
Березка, плача и склоняясь, веточкой качает.
Запутался
Пришла пора – я расстаюсь с тобой.
И навсегда, дружище незабвенный,
Графин отодвигаю от себя рукой —
Впервые в жизни случай необыкновенный.
Всего лишь 90 стукнуло вчера.
Зачем прощаюсь я с тобой – не понимаю.
Конечно, рановато – но пришла пора,
А может, не пришла? Откуда знаю?
Любили мы с тобой фонарные столбы,
А ну-ка, вспомни, как их обнимали.
В стоячем положении поддерживали нас они,
На четвереньках нам ползти не позволяли.
Теперь не пью, и нет тебя со мной.
Но фонари качаются, как после пьянки.
А может зря сказал «Адью!», друг мой,
Но в чем разгадка этакой болтанки?
Эх, улица – во всем твоя вина,
И ни при чем здесь возраст и походка.
Наверняка ты, улица, сама пьяна.
А фонари в соседнем кабаке напились водки.
Где левая, где правая – не разберешь.
С ума сошла та улица кривая.
Эх, без тебя, графинчик, пропадешь.
Ведь я не пил – а почему меня качает?
Уходя – уходи
Уходя – уходи, только знай, что минуты
Расставанья с тобой превратятся в года.
И с захлопнутой дверью изменятся круто,
Как железа кусок под рукой кузнеца.
Ревность страстью своей откует то железо
В тот острейший кинжал, что сопернику месть.
Уходя – уходи, только помни при этом:
Это способ единственный сохранить мою честь.
Эх, хорошо бы