Любовь и жизнь, похожие на сон

В одном чудесном королевстве, в давно ушедшие века.

Над рвами, где дугой повисли три переброшенных моста,

Вдруг чужеземец появился и перед замком, не спеша,

Замедлил шаг, остановился, присел на землю, чуть дыша.

Затем он крикнул: «Открывайте!»

И стражник, в сталь закованный солдат,

Сказал привратникам: «Его не пропускайте,

Смотрите – вон, дыбы стоят!»

А с верхней башни из щели бойницы

Король за чужеземцем наблюдал:

«Какого черта, из какой такой столицы,

Какой король ко мне гонца послал?»

Под нос пробормотавши что-то,

Король собрался духом, наконец,

И страшно возбудившись от чего-то,

Вдруг пожелал узнать, кем послан был гонец.

И заскрипели цепи, громко опуская,

Тяжелый мост над глубочайшим рвом,

Посла пришедшего внутрь пропуская,

Куда вошел, не поспешая, он.

И грохота цепей вороны испугались,

И с карканьем над замком поднялись,

Летучие же мыши так заволновались.

Что черной тучей полетели ввысь.

Вот во дворе замшелом гость незванный

В одежду странную какую-то одет,

Заметил в бойнице взгляд короля случайно,

И без поклона громко закричал: «Привет!»

Одет нежданный гость был так же,

Как мы через семьсот прошедших лет:

В кроссовки, джинсы, куртку. Мы ведь не однажды

Одеты были так, другого в моде современной нет.

На гостя посмотреть со всех сторон сбежались

Солдаты, фрейлины и даже с кухни повара,

И одноглазый кот с зеленым глазом – удивлялись.

Ну, что за странная одежда, господа?

И где же башмаки с брильянтовою пряжкой?

И где расшитый золотым узором бархатный кафтан?

И где четверка лошадей в серебряной упряжке?

И где расшаркиванье ножкой, что положено послам?

Король наш пребывал в большом сомненье,

Принять или разделаться с пришельцем навсегда.

Ведь можно голову его без сожаленья

От тела отделить без всякого труда.

Но прокрутивши в голове десяток мыслей,

Решил принять и выслушать его,

И пригласил в огромный зал, размыслив:

«От этой встречи он не потеряет ничего».

В огромном зале, где горел камин огромный.

Под балками которого царила темнота,

Был деревянный стол огромный-преогромный,

Под ним собаки грызли кости от быка.

По стенам факелы вонючие чадили

И бликами огня играли в темноте,

Бесчисленные слуги вкруг стола ходили,

Картины темные и странные висели на стене.

Король сидел на высоченном троне,

И вдруг пришедший гость ему сказал,

Что он такие чудеса ему устроит вскоре,

Которые король не ждал и не видал.

Король спросил: «Какую требуешь оплату?

Ведь чудеса – вдруг не случится впереди!»

На это гость определил затраты:

«Не надо денег, мне вином плати».

А вин у короля сортов пятьсот, наверно.

Чем старше вина, тем ценней они.

А в наше время та бутылка тридцать тысяч евро,

Бутылочек так сто – и счастье впереди.

Вот по рукам ударили, и началась работа,

Которую в том замке не видали никогда.

В одной из комнат пробивали что-то,

Через четыре этажа прошла свинцовая труба.

За стены замка перешла тяжелая работа,

Километровую траншею вдруг прорыли, и тогда,

Чтоб навредить соседу-королю – такая вот забота,

В нее, засыпанную камнями, вошла свинцовая труба.

А в комнате творились чудеса,

Какие-то сосуды размещались.

Меж стен запряталась свинцовая труба,

И стены комнаты шелками обивались.

Однажды пасмурным осенним днем

Пришелец попросил скорей устроить

Ему свиданье – да немедленное – с королем,

И это важно, чтоб строительство ускорить.

В беседе попросил, что должен тот завоевать

Трон короля, чей замок по-соседству.

Ведь без него не сможет он страною управлять,

Пусть трон послужит детям при наследстве.

Прошла победоносная великая война,

И трон врага доставлен был умельцу,

Настала в комнате таинственная тишина,

Работой занят был знакомый нам пришелец.

В дно трона врезал он фарфоровый сосуд,

Который разрисован был цветами.

Под форму ягодиц – он тут, как тут,

И вот настал тот день, богатый чудесами.

Был скрытый бак соединен с трубой,

Которая входила в дно сосуда,

Король воскликнул: «Что я вижу? Боже мой!

Когда опробуем мы это чудо?»

И наступил тот долгожданный день,

Когда пришелец наш покажет что-то.

Под дверью собрались все, кому не лень,

Король на трон взошел, присел и крякнул от чего-то.

На кнопочку он после этого нажал, и вот тогда

Вода так радостно со звоном покатилась,

Смывая прочь подарочек от короля,

В ту яму, что с соседом находилась.

Двойная радость обуяла сердце короля.

Во-первых, отомстил, как следует, соседу,

А во-вторых, та ямочка была

Хорошим случаем, чтоб закрепить победу.

Король часами наслаждался комнатой своей,

Изобретенье поражало новизною.

Эх, совещание министров проводить бы в ней,

Да больно уж мала, хоть блещет красотою.

И это было чудо, дорогие господа,

Такое было чудо, словно сказка!

Единственное в мире чудо, где вода

Смывала прочь… А что? Тут не нужна подсказка.

Все населенье замка захотело кнопочку нажать,

Не тут-то было – не для них клозет построен.

Мечтали сделать, как король, но что сказать?

Скажу, что их мечта осуществилась вскоре.

Совет министров вдруг постановил —

На третьем этаже построить туалеты.

И ряд в двенадцать унитазов учудил,

Издав приказ – отныне никакой диеты.

Все трубы были сведены в одну трубу,

И та труба змеилась по траншее,

Которая вела опять к соседу, ну и ну!

Порадовался наш король такой идее.

Теперь не надо было на врага идти войной,

Устраивать с соседом длительные драки,

Вороны это место облетали стороной,

И без сознанья падали вблизи нее собаки.

Ну вот, закончилась история одна,

Вдруг в «ящике Пандоры» приоткрылись дверцы,

И двадцать пять бутылочек чудесного вина

Стояли в комнате у нашего умельца.

Зима пришла, снег белый закружил,

Деревья, как невесты, в нежном одеянье,

К второму чуду наш знакомец приступил,

На берегу реки вдруг появилось зданье.

На вид, как ящик – из него торчала ось,

В реке оканчивалась лопастями.

Для этого огромное бревно тащить пришлось,

Оно ведь тонну весило – представьте сами.

Наш гость провел свиданье с королем,

Опять прошла беседа в том же зале.

О чем просил, осталось тайною. Потом

Примерно полбыка на вертеле вдвоем умяли.

С войной пошел король на свояка

И победил, вернулся с тонной меди.

В горниле огненном была расплавлена она,

А вышла тонкой проволкой – проверьте.

Из тысяч алебард и шлемов был отлит кожух,

А внутрь сердечник был огромный вставлен.

Знакомец наш был не дурак и не лопух,

Он на конце бревна чудесный ротор вставил.

Сбежались люди поглазеть на чудеса,

И даже одноглазый черный кот был с ними,

Была хромая и косая фрейлина одна,

Которая совала нос, куда и не просили.

Невдалеке алхимик с знахарем идут,

Со странною улыбкой что-то осуждая,

Как все алхимики – мошенник, плут,

Сказал: «Зачем, дурак, такую медь и в проволоку обращает?»

А к замку из строения вдруг протянулась нить,

«По-современному» какой-то провод,

Все по Шекспиру: «Быть или не быть?»

Ну, раз проложен, должен быть весомый повод.

Чем дальше – больше: третья началась война,

Десяток стеклодувов в плен попали,

Смешные груши появились из стекла

Под потолками замка, а зачем – придворные не знали.

И в темном зале с королем опять

В беседе тайной без конца о чем-то рассуждали,

Потребовал умелец факелы убрать,

И слышно было в темноте – собаки зарычали.

И стало слышно, как по всем углам

Смеялись парочки, в объятьях утопая,

Ведь темнота – она прикроет срам,

Любовь, она всегда без правил.

Умелец наш за руку короля подвел

К стене, и в темноте король споткнулся дважды,

Наощупь там чего-то он нашел

И это что-то повернул отважно.

Раздался сильный треск, и волосы у короля

Поднялись дыбом – синим светом засияли,

А в грушах загорелась вдруг ярчайшая свеча,

Все парочки подняла с пола, так перепугала.

Раздался крик: «Спасайтесь поскорей!»

Водою стали все гасить огонь, но он при этом

Так разгорался, да притом сильней, сильней,

Весь замок осветился вдруг необычайным светом.

А водопад на речке лопасти крутил,

И шестеренки в механизме бешено вращались,

Божественную благодать умелец подарил,

С которою со «дня творения» и не встречались.

И очередь в полсотни человек у ручки той

Десяток дней копилась и толпилась,

Там всем хотелось до нее дотронуться рукой,

Чтоб чудо то включить и выключить, раз появилось.

Не вышло. Стража встала у стены.

Включить и выключить не получалось.

Один король лишь только мог к ней подойти,

А это двадцать раз на дню случалось.

Беда – беда у всех соседних королей.

Возникла зависть черная, когда ее они не знали?

Мечтали по ночам – как чудо то завоевать скорей,

Уж лучше б думали о женщинах, с которыми не спали.

На заседаниях министры видели у них,

Следы пощечин и царапин, что не украшали,

Но короли есть короли – никто не видел их.

Да если бы и видели, об этом не сказали.

Четыре короля с войсками поднялись.

Застыли в предвкушении, вот-вот захватят чудо,

На проволоку вдруг пребольно нарвались,

А в ней аж 380 вольт, не надо объяснять откуда.

На задницах у войска загорелись вдруг штаны,

У нескольких солдат все волосы поднялись стоя.

У одного, к несчастью для его жены,

Достоинство мужское потеряло силы к бою.

С тех пор на короля на нашего никто не нападал,

Он пятьдесят бутылок в комнату доставил.

Ну, в общем, выполнил, что обещал,

И фрейлин четырех к нему представил.

Король сказал, что оценил труды его,

Что в одиночестве ему не стоит находиться,

Пусть по бокам под балдахином у него

Лежат три распрекраснейших девицы.

А почему же три – четвертая не в счет?

Та фрейлина, которая была косая и хромая,

Пусть с краю спит и нос свой не сует,

У трех пусть учится и все запоминает.

Закончив все труды, кудесник заскучал,

Какое сделать новенькое дельце?

Король сквозь скважину замочную все время наблюдал,

Что в комнате изобретает наш умелец.

Вот он какой-то черный чемодан достал,

Откинул крышку и на ней вдруг засветился

Какой-то свет, затем на кнопочки какие-то нажал,

И в этом свете механизм какой-то проявился.

Какие-то колеса с рамою, почти квадратною, видны,

Колеса с прогнутой кривою рамой,

Сиденьица на четверть попки, а зачем они?

Король не понимал, подсматривая в щель упрямо.

Ну, наконец, настал весенний день,

Когда глашатай объявил о представленье,

Во двор сбежались все, кому не лень,

Чтоб посмотреть необычайное явленье.

Действительно, увидели, что не увидишь и вовек,

Все зрители почти что в обморок упали.

На тонких двух колесах появился человек,

Крутя ногами две какие-то детали.

С невероятной скоростью он ехал по двору,

И под колеса чуть лягушка не попала,

А как держался он на этом – почему?

Толпа себе вообще не представляла.

Три фрейлены, что были жрицами любви,

От страха подкосившись, в обморок упали,

И с жабою-подругой одноглазый кот в кусты,

Дрожа, как лист осенний, убежали.

Пришла пора – привыкли к чудищу такому все,

Король на тонких ножках подошел к велосипеду,

Доволен несказанно был, ну, был навеселе,

Сказав:»Теперь я покажу, как надо жить соседу».

Он научился быстро ездить по двору,

Да так, что куры не могли угнаться,

Сбивал без жалости кого попало на ходу,

И сбитые вдогонку начинали чертыхаться.

Потом гонял по ближнему селу,

Затем объехал королевские владенья,

Велосипед с квадратной рамой нравился ему,

Он стал любимцем короля, без всякого сомненья.

Велосипед у нашего умельца был другой,

Для фрейлин предназначен нежных,

Там рама шла, изогнута дугой.

Как женский выглядит, ну, всем известно.

И, глазом не моргнув, на раме впереди

Красавица сидела, вроде на мужском велосипеде.

А наш умелец, сидя гордо позади,

Крутил педалями, возрадуясь очередной победе.

Ну ладно, армия у короля огромная была,

Аж тридцать два солдатика-рекрута,

И пес хромой, но лаял хоть куда,

И шестьдесят четыре колеса, ну, круто!

Ох! Как устал любимец общий наш,

Ну как ему три дамы надоели,

А та четвертая, что приставала каждый раз?

Покоя нету даже в собственной постели.

Он королю сказал, что хочет отдохнуть,

Ну, только годик – не сказал, куда уедет,

А год пройдет, «ты не успеешь и чихнуть,

Я снова буду здесь на самом деле».

Король заплакал, ну, а что уж говорить,

О дамах четырех, которые в него влюбились,

Грозили слезы замок затопить,

Им без конца платочки носовые приносились.

Проснулся замок, поутру петух пропел,

Исчез знакомый наш, так незаметно, как и появился.

Никто заметить даже не успел,

Как будто бы в пространстве растворился.

Не стало в комнате бутылочек с вином.

Числом, что больше ста там накопились.

Кому – куда, по тридцать тысяч евро были проданы потом,

Нам неизвестно, только слухи просочились.

Говаривали, рестораны дорогущие в Москве

В две тысячи десятом те бутылки подавали.

Миллиардерам та цена – ну, так себе,

Три миллиона евро – пустячок, не знали?

Ведь в сказке все бывает, господа!

Случайно повстречался я с героем,

Он пригласил меня к себе домой, тогда

От любопытства я остолбенел, не скрою.

На чердаке, где воцарился полумрак,

В уединенье, отчужденье полном,

Забитом электроникой, был полный кавардак,

И платы от компьютеров в количестве огромном.

– «Я – Фердинанд!»«Я – Гоша», – подружились мы.

Он рассказал про то, что вы уже читали,

Сказал, что вскорости уедет из страны,

Соскучился, наверное. Детишки тоже заскучали.

Он сообщил, что слышал обо мне,

Что вроде бы в родстве мы оба состояли.

Мы свояки по дядиной троюродной сестре,

Которая четыре раза замужем бывала.

Работаю не зря, теперь труды мои

Весь мир перевернут, такие вот желанья,

Теперь молчать, единственный свидетель ты,

Потом опишешь, а пока не привлекай вниманья.

По стенам всем на этом чердаке

Своею Плазмой синей телевизоры мерцали.

А на одном девица на стальном шесте

Крутилась, голой грудью привлекая.

Вдруг шест согнулся и девицу сбросил прочь,

Три раза в воздухе она перевернулась и упала,

Восторга зрителям никак не превозмочь,

Когда они красивейшую попку увидали.

А на другом – там вовсе были чудеса,

Два мужика, на президента и премьера схожи,

Рулили на комбайнах кукурузных не спеша,

Ну а зачем? Никто не понимал, похоже.

На третьем, там «воо….ще», один мужик

Гундосил что-то про свое «Однако»,

Он это делать каждый день привык,

А бедную Америку кусал, как злющая собака.

А на четвертом полный антипод «Однако».

Кричал, что в полицейском государстве он живет

И призывал все иномарки отменить – тогда-то

Народ страны прекрасно заживет.

И, полный непонятный бред с экранов лился,

А в центре комнаты какой-то механизм стоял,

Он в виде диска так таинственно светился,

И полировкою безукоризненной сиял.

На нем приварено удобнейшее кресло,

И по периметру три кнопки шли,

А для чего и для какого действа,

Мои мозги придумать не могли.

Пришла зима, я захотел увидеть Гошу

По лестнице изогнутой поднялся не спеша,

Но дверь была закрыта. Зимняя пороша

Чердак знакомый снегом занесла.

Вот в это время перед замком появился тот,

Которого вначале внутрь не пускали,

С подругой-жабой повстречал их одноглазый кот,

Затем и остальные прибежали.

А каждая из фрейлен привела троих детей,

И были все на нашего знакомца копией похожи.

Вот получилось что из королевских тех затей.

Когда король сказал, что одиночество ему негоже.

И в замке воцарились рай и тишина,

А туалеты все работали прекрасно,

От электричества – холодная или горячая вода,

Крутились лопасти в реке, ведь не напрасно.

Сумел знакомый наш аж на семьсот опередить

Каким-то образом все сокрушающее время,

Быть может, он машину времени сумел соорудить,

Не знаю точно, рассуждать об этом я не смею.

P.S. Мужское племя в королевстве не спало,

И женские велосипеды стали в моде.

На раме «слабый пол» катался все равно.

Хотя той рамы у велосипеда не было в природе.

Ну ладно, шутки шутками, а эту божью благодать,

Дар от земли и неба нам веками,

Хочу глоточками малюсенькими смаковать

То королевское вино, но не один, а вместе с вами.

На счастье, пара тех бутылочек досталась мне

В подарок, ведь с героем мы давно знакомы.

Но я давно его не видел, где он, где?

Там, за семьсот назад, или в 2010-ом дома.