Любовь и жизнь леди Гамильтон

— Это было в театре Друри-Лейн во время представления «Ромео и Джульетта», там я увидел девушку, которая показалась мне желанной. Она была молода, красива и казалась совсем не испорченной. С ней случилась небольшая беда, в которой я смог ей помочь. Это и дало мне возможность познакомиться с ней. Она служила продавщицей в ювелирном магазине на набережной.

Эмма постаралась улыбнуться.

— Продавщицей? Она сама вам сказала об этом, или это было видно по ней?

— Я навел о ней справки, но не мог продолжать знакомство, так как должен был ехать в Шотландию. Когда я вернулся, она уже там не работала. Она сблизились с некоей миссис Келли, одной из тех недвусмысленных особ, которые живут за счет своих любовников.

— И вы не сделали ничего для спасения девушки?

— Что я мог поделать? Она ведь добровольно ушла к миссис Келли!

— А разве не могли ее обмануть? Что, если она раскаивалась в совершенном шаге, мечтала о помощи, освобождении? А может быть, она ушла к этой миссис Келли только потому, что считала себя забытой вами! Знала она ваше имя?

Он скользнул по ней полусочувственным, полупрезрительным взглядом:

— А что, разве необходимо торжественно представляться подобным дамам? Впрочем, не жалейте вы уж так эту девушку, мисс Харт. Она быстро утешилась. Теперь она невеста богатого человека, которого любит!

Он поклонился, не сводя с нее глаз, как бы ожидал дальнейших вопросов. Но вошел хозяин и доложил, что все готово к отъезду.

Гревилл встал и, как человек благовоспитанный, коротко поблагодарил Эмму за помощь и приятное общество. Потом предложил ей руку, чтобы проводить ее до кареты. Но уклонившись от его помощи, охваченная тайным ужасом, она вскочила и поспешно вышла на улицу.

Потом она ехала одна в карете. Темной беззвучной ночью…

Глава двадцать вторая

В Лондоне Смит запасся всем необходимым для поездки в Хадн. Эмме ни до чего не было дела. Она отвечала на его вопросы, но в следующее же мгновение обо всем забывала. У нее было ощущение, что череп ее пуст, а в жилах нет крови. Ее знобило в душном жарком городе, в отеле она сидела перед накрытым столом, не прикасаясь ни к одному блюду. Бродила по улицам с таким трудом, будто у нее отнялись руки и ноги. Она чувствовала себя еще несчастнее, чем тогда, когда она таскалась по тем же улицам, чтобы выманить у мужской похоти позорный кусок хлеба. Она была бесчестной, сегодня, как и вчера. Гревилл презирал ее.

Ромни? Может быть, пойти к Ромни?

Она стояла у его дома на Кавендиш-сквер. Ромни принял бы ее с распростертыми объятиями, жадно пожирал бы ее красоту глазами художника. В ее потерянности он открыл бы, возможно, новое очарование. Ведь сделал же он тайно наброски с нее для Марии Магдалины, когда она, разочарованная и сломленная, вернулась от Шеридана? Во всем, что волновало ее сердце, он черпал сюжеты для своего искусства. Она была для него только моделью и ничем больше. Как бы он ни настаивал на обратном. И он стал бы расспрашивать ее… Копаться в ее ранах…

Дрожа от озноба, она двинулась дальше. Без планов, без цели.

Вдруг она оказалась на Портмэн-сквер… Как она добралась сюда? Что ей было здесь надо?

Там, в том доме жил Гревилл. Это был аристократический дом, окруженный садом. Вечерний ветерок доносил нежный аромат роз и резеды. Еще одна ночь. А там — родина. Потом — сэр Гарри. Потом…

Пора было возвращаться в отель. Слушать равнодушного, невозмутимого Смита. Спать…

И вдруг! Он! Он вернулся… Он стоял у открытого окна. На мгновение взглянул он вниз, на улицу. А потом отошел от окна. В комнате загорелся свет…

Кто-то открыл ей дверь, указал, куда идти. Слуга или женщина. Она не заметила. Она думала только о том, что будет с ним… С ним…

Он не слышал, как она вошла. Читая, он сидел у стола. Яркий свет лампы падал на его красивое лицо, склоненное над книгой. Она смотрела на него, как зачарованная. Схватившись за дверной косяк, с дрожащими коленями, запыхавшись от быстрой ходьбы.

Наверно, она шевельнулась?

Он повернулся к ней, испуганно вскочил:

— Мисс Харт?! Что случилось? Как вы попали сюда?

Что она хотела сказать ему? Ведь внизу, на улице, она это знала, а теперь ничего не могла вспомнить… Могла только смотреть на него. Как он был хорош собой! Как она его любила!

Но в глазах его вспыхнуло что-то вроде гнева. А что, если он отвергнет ее… выгонит… Ею овладел смертельный ужас. Вдруг она бросилась перед ним на пол, охватила его колени…

— За что вы ненавидите меня? Почему вы так плохо обо мне думаете? Я ведь не сделала вам никогда ничего плохого! Я всегда вспоминала о вас, как о чем-то высшем, святом! Если вы не простите меня, если вы меня от себя оттолкнете… Я не смогу жить, раз вы презираете меня.

Удивленный, смущенный, он отшатнулся от нее.

— Простить? Я вас не понимаю! Что мне вам прощать? Прежде всего, встаньте! Вы стоите передо мной на коленях, как Мария Магдалина перед Иисусом. Я ведь не Спаситель!

От его строгого тона у нее опустились руки. Но она не вставала с колен.