Любовь и выборы

– Ошибок в нашем деле не бывает, Мария, – строго сказал Лев Михайлович. – Что же вы? Сами заварили кашу, а теперь в кусты?

Девушка с недоумением взглянула на Леву. Все шло так, как он и планировал.

– Мария, вот документ – ваше обращение в администрацию области, лично на имя губернатора с предложением организовать в нашем городе велодорожки. Разве не вы это писали?

И он неспешно и значительно вытащил из папки листок, изрядно потрепанный, в каких-то диагональных изломах.

На его розыски был поднят весь отдел по работе с молодежью. Секретарша губернатора рыдала, чем приободряла поисковый отряд. Подключились девушки из канцелярии и баба Дуся, перетряхнувшая урны в туалете. Листок пропал.

Но судьба явно играла с Львом Михайловичем в поддавки: один сотрудник вспомнил, что приводил на работу сынишку. Решили ему позвонить. После урн в туалете это была не самая плохая идея. И под общее ликование ребенок признался, что сделал из какого-то листочка самолетик, потому что буковки там были не напечатанные, а написанные рукой, а значит, листок не представлял никакой деловой ценности. Сын чиновника знал толк в бумагах. Аэродинамические свойства у самолетика были так себе, неважные. Мальчик целился в окно, а самолетик улетел за шкаф. Ребенку тут же пообещали купить десять продвинутых летательных аппаратов и ринулись отодвигать шкаф. Там в пыли и паутине нашли письмо Марии Соловьевой.

Теперь этот листок лежал перед Машей как неопровержимое доказательство ее активной гражданской позиции. Не отвертеться.

– Да, это я писала, – призналась Маша, – но что тут такого?

– Ничего. Просто ваше предложение крайне своевременно и актуально. Действительно, для молодежи в городе делается очень мало, преступно мало. А потом удивляются, почему молодые и юные уходят в шахиды и в монастыри. И даже некоторые выходят на несанкционированные митинги.

– Вы думаете, велодорожки это исправят?

В голосе девушки явственно пробивалась издевка или как минимум ирония. «Она не дура», – сообразил Лева и решил скорректировать свою линию.

– Ваша ирония неуместна, – строго сказал он. – Вы думаете, во власть идут только ленивые и глупые? И только вокруг Навального собрался цвет нации? Мне жалко лишать вас интеллектуальной невинности, но это не так. Во власти полно деятельных и умных людей, которые, однако, понимают, что нельзя вот так вот – разом, под улюлюканье толпы размозжить государственную систему и на ее месте разбить прекрасный сад. На все нужно время.

Маша слушала внимательно, что понравилось Льву Михайловичу. В ней не было противной остервенелой упертости и модного нигилизма, которые так раздражали его в молодежи.

– Возможно, вы в чем-то правы, – шмыгнув носом, сказала Маша, – но как это связано с моим письмом? Вы будете делать велодорожки?

– Делать велодорожки? Как строго вы спросили! Мария, а вам не кажется, что вы занимаете очень удобную по жизни позицию? Сначала вы едете в Европу, катаетесь там на велосипеде, причем, замечу, ничем особо не заслужив это право. Подавляющая часть россиян не имеет такой возможности. Ну это так, к слову. Потом вы пишете губернатору, что неплохо было бы сделать велодорожки и в родных пенатах. Как же? В Европе есть, а в Зауралье нет! Позор, несчастье, срам! Гадкие власти недодали вам дорожек! А теперь вы сидите и спрашиваете меня: так будут велодорожки или нет? А по какому праву, позвольте узнать?

– Я не спрашиваю. Я вообще сюда не по собственному желанию пришла, – слабо защищалась Маша.

– Бросьте! Именно спрашиваете. И даже требуете! А что вы сделали для того, чтобы жизнь в нашем городе, в Зауралье, в стране стала лучше? Критиковать легко, поэтому и критиков полно. Ходить на митинги – много ума не надо. Там даже лозунги за вас придумывают. А вот сделать что-то реальное, довести до конца свою задумку – это уже скучно, этим пусть власти занимаются, а мы еще поковыряем пальчиком и скажем: «Фи-и-и, мы бы лучше сделали». Так сделайте! Хоть что-то сделайте! А письма писать и я умею, у нас страна повальной грамотности! – Лев Михайлович выдохся.

Повисла пауза. Маша сидела с красным носом и непонимающе смотрела на Леву.

– Что, по-вашему, я должна делать? Я же не могу мелом вокруг дома велодорожки нарисовать? Хотя, конечно, могу. Но это как-то странно…

– Мелом не надо, – великодушно согласился Лева, – нужен системный подход. Велодорожки должны быть встроены в общий вектор молодежной политики города. Для этого должны быть выделены деньги, намечен перечень мероприятий. А это все, дорогая Мария, и есть политика. Да, политика! В ее самом скучном и неромантическом обличье. Вы готовы этим заниматься? Или ваше письмо было простой блажью? Вечным недовольством молодых, что старшие им чего-то опять недодали?

Мария изнывала от накопившихся соплей. Сморкаться при мужчине, возбужденном политикой, ей казалось неуместным. Она искала путь сократить беседу.

– Готова, – сдалась Маша.

– Что?

– Готова заниматься.

– Чем?

– Ну, молодежной политикой, велодорожками… Можно я пойду? Я обо всем подумаю дома.

– Мария, я правильно вас понял, что это письмо не было случайным?