Любовь и войны полов

А другой, что скоро по Земле пройдёт антихрист и тому, кому он поставит печать на ладонь, жить будет очень хорошо. Моя мама очень этого боялась и решила избежать такой печати, во что бы-то, ни стало. Но когда она рассказала это мне, я лишь указал ей на её партбилет… Но, почему-то, только первый прогноз, произвёл на бабушку сильное впечатление. Такое, что матери было «на всякий случай» запрещено читать любые книги, а уж замуж её выдали просто в пожарном порядке. В 17 – по самому первому зову. За её же бравого комсомольского вожака!..

Вообще, от тех далёких поколений, несмотря на бабушкину гражданскую войну и периодически прокатывавшихся через их деревню чехов в красных галифе, сохранилось довольно много. Мой покойный дед по маме, который ростом был выше Петра I-го ровно на 5 сантиметров – он был талантливой смесью изобретателя и предпринимателя – в Новосибирске у него было своё дело. На лето он вывозил свою семью в деревню, да так и умер, идя по дороге от неё. Он и был тем последним, на ком кончилось наше родовое пророчество. Брат был его точной копией. Во всяком случае, внешне.

Отчего бабушка его сильно любила и всячески ему благоволила, втайне научив ещё и курить. После этого деда, ей осталось несколько породистых собак, которых он дарил бабушке, коробки душистых египетских папирос, которыми её баловал, хотя сам не курил, да библиотека дорогих книг в кожаных переплётах. Да двое детей, да молодая вдова…

Тут-то и грянула, мать её, революция! Египетские папиросы кончились, библиотеку где пожгли, где растащили на самокрутки мужики, дорогих собак сожрали местные псы. Полный комплект. Остались лишь груды чертежей да «плохих» книг – т. е. негодных даже и на «козьи ножки». На них-то, и выжили. Иностранные чертежи оказались на французском батисте. Их отстирывали и обмётывали в дорогие платки. И, поскольку, через деревню постоянно гонялись, то белые за красными, то красные за белыми, то чехи за обоими, то…

Так, что если бабушку хорошенько потормошить, узнать можно было, многое. Но особенно мне нравились её рассказы про молодого красавца-белогвардейца, умиравшего в их госпитале прямо у неё на руках. Согласитесь, это было так красиво… После него остались толстые дневники, которые долго были в семье чем-то вроде вечернего чтения. Больше всего молодого графа угнетало то, что его мать-графиня должна была сама стирать бельё, как какая-нибудь портомойка… Это было ужасно! Хотя, конечно же, там было много и другого – интересного… Некоторые книги этого деда дошли до меня в очень приличном состоянии. Особенно мне запомнились толстые, в веленевых клетчатых переплётах сборники «Наука и Жизнь» начала века и французский и английские автомобильные альбомы. Сделаны они были удивительно. Я ни где и не видел больше таких. Они представляли собой нечто, вроде сдвоенной – на одном перплёте книги, которую можно было раскрывать одновременно в обе стороны. Сверху был нарисован цветной, блистающий лаком, красавец «роллс-ройс».

Когда вы переворачивали первую из стопки страниц слева, то у него открывался капот, а справа – багажник. Ещё страница слева – и снимается его переднее крыло, справа – заднее. И так далее. Короче, раскрывая книжку в обе стороны, вы разбирали и всю машину вплоть до её рамы, а последовательно закрывая, собирали автомобиль вновь. И весь этот автомобиль – со всеми его потрохами – был как у вас, на ладони. Было там и ещё несколько моделей. Я очень любил ими заниматься и до сих пор, никак не могу понять, почему именно так, тне делают сегодня уже и все остальные технические инструкции и учебники? Почему?!.

Очень нравились мне и толстые дорогие книги о разных обитателях животного мира. Великолепные иллюстрации в которых, были дополнительно закрыты сверху ещё и очень нежной папиросной бумагой, по которой были чётко прорисованы контуры всех животных, рыб и птиц, но уже под номерами. Это было также очень удобно…

Таким образом, в семье у меня образовалось нечто вроде собственной культурной плантации, которую я периодически обходил по всем её 4–5 пунктам. И в каждом из них, меня всегда ждало какое-нибудь открытие, сообщение, игра, книга или подарок. Постепенно я освоил и всех наших дамских кавалеров, находя каждому из них, занятие по душе. Обожатель старшей, обычно покупал мне оружие, а младшей делал или рисовал самолёты. Мне кажется, что моя путёвка в жизнь определила и их дальнейшие судьбы: первый стал военным врачём (и, естественно, заядлым охотником), а вот второй закончил лишь МАИ, хотя и с красным дипломом, но был всего лишь директором какого-то НИИ, хотя его и приглашали тогда на работу к «какому-то Королёву».

Понятно, он предпочёл вернуться в Сибирь! И, довольно любопытно рассказывал о своей практике в КБ Туполева. Особенно его поразил случай, когда он чертил что-то на своём кульмане, где в громадном цеху-ангаре их стояли сотни, как вдруг – прямо у него над ухом, этот самый Туполев, вдруг, дико заорал:

– «Сколько раз вам надо ещё говорить, чтобы вы не ставили бы размеры?!!»