Любовь и смерть по вызову

– Нет, спасибо. Не переживай: это не меня хотели убить.

– А кого?

– Моего знакомого.

– Ну и знакомые у тебя! Постой-ка. Хотели убить или убили?

– Хотели. Не получилось: за руль сел другой человек.

– Да? Ты бы держалась от такого знакомого подальше.

– Спасибо за совет.

– Я тебя жду в воскресенье.

– Хорошо.

– До встречи?

– Да, до встречи.

– Все, пока.

И тут Люба сообразила, что звонят в дверь. Почему Стас никогда не воспользуется своим ключом, интересно?

– Ты?

– Кого-то другого ждала?

– Нет. А где твой ключ, Стас?

– Забыл, куда засунул. Найду, не переживай. Почему долго не открывала?

– По телефону разговаривала.

– Что, поклонники замучили? Ты ж у нас теперь телезвезда!

– Да уж, телезвезда.

– Не боишься, что на улице теперь узнавать будут? Автограф просить?

– Вечно ты с дурацкими шутками! Лучше скажи, что удалось выяснить?

– М-м-м… – пробурчал он что-то неразборчивое.

О делах Стас упорно не говорил весь вечер. Люба уже начала терять терпение.

– Все-таки, это теперь касается и меня, – не выдержала наконец она.

– Не думаю.

– Я теперь свидетель.

– Что, ты видела, кто бомбу в Варягинскую машину подложил?

– Нет, не видела. К сожалению.

– К счастью. Как ты думаешь, на что способна ревнивая женщина?

– Очень ревнивая?

– Похоже, что да.

Люба уже догадывалась, куда он клонит.

– В деле появился новый фигурант?

– Как ты догадалась? Да, милая, шерше ля фам. Варягин ей несколько раз отказал в любви. Не проявил должного внимания. Она и решила: «Не доставайся ты никому!»

– Сомнительно. Ладно, яд в бутылке. Но пырнуть ножом? Подложить бомбу в машину?

– Наняла кого-нибудь.

– Сомнительно, – повторила Люба.

– Сегодня я имел удовольствие познакомиться с этой особой. И не понимаю, почему Варягин на нее не запал. Я бы на его месте…

– Не сомневаюсь. Но ты же не видел еще его жену. То есть, бывшую жену. Варягин говорит, она красавица.

– Когда это он с тобой говорил?

– Я же относила ему письмо! Вспомни! – выкрутилась Люба.

– Никак не могу понять, поэтому это первой встречной Варягин рассказал в подробностях всю свою биографию? – прищурился Стас.

– Он просто обмолвился, что бывшая жена красавица, – покраснела Люба.

– Почему бывшая? Насколько я знаю, она на развод не подавала. И он тоже. Просто разъехались на время. А вообще ты права: надо бы посмотреть на эту Снежанну Павловну Варягину. Может, там такое! Хотя, и любовница очень даже ничего.

– Она ему не любовница.

– Ну, могла бы ею стать. Если бы он не был таким дураком.

– Стас! Говори по делу! И без эмоций.

– Без эмоций, извини, не могу. Знаешь, как начинаются все любовные романы? С описания главной героини. – Стас прикрыл глаза и, подвывая, заговорил: – «С того самого момента, как девушка появилась в комнате, все без исключения взоры были прикованы только к ней. Она была среднего роста, но удивительно пропорционально сложена. Ее лицо поражало своей белизной, волосы были черны, как жаркая летняя ночь, а дивные антр-р-рацитовые глаза»…

– Как-как?

– Антр-р-рацитовые.

– Ты хотя бы в курсе, что такое антрацит?

– Не лови меня на слове, подруга. Это уголь. Но согласись, что угольные глаза – это звучит жидковато.

– Откуда такие познания? Ты что, читаешь любовные романы?!

– Я – нет. Но у нас на работе есть одна баба, следователь дознания. Кремень, а не баба, характер железный, умна необыкновенно, дела ведет – просто блеск! Черт, а не баба! Мужикам на нее надо равняться. Но у нее в сумочке всегда лежит такая вот книжица. И самое смешное: она их читает.

– Ну и что?

– Причем запоем, и даже на работе. Пока подследственного на допрос ведут, эти дивные антрацитовые глаза светят ей с любимых страниц. Или сапфировые. Бывают еще изумрудные. Мы с операми таскаем у нее иногда эти книжонки и устраиваем громкие чтения. Когда охота поржать. Купим пивка, и КВН отдыхает!

– И тебе не стыдно? Женщина читает о любви. Может, она не замужем. Ей хочется помечтать.

– Может. Мы же не над ней потешаемся. Просто забавно. Особенно, когда доходит до постельных, извиняюсь, сцен. «Он посмотрел на нее страстным взглядом, потом медленно подошел и обнял за хрупкие плечи. Потом медленно провел своим горячим языком по…»

– По-моему, достаточно.

– Ну, как хочешь.

– Попробуй сам что-нибудь написать, критиковать легко. Так, значит, у особы, страдающей по Варягину, черные глаза?

– Антр-р-рацитовые.

– Давай без поэзии. Хотя я понимаю, что у тебя слюни потекли. Как там насчет фигуры? Удивительно пропорционально сложена?

– Именно, – кивнул Стас. – Знаешь, я слегка разомлел. Вот представь: в кабинет входит такая шикарная женщина! И мы с ней остаемся наедине! На ней короткая юбка и сапоги-ботфорты. Она садится передо мной и закидывает ногу на ногу. – Он обиженно заморгал. – И что мне делать?

– Допрашивать ее! Она, возможно, и есть убийца!

– Ты же сама недавно сказала, что это сомнительно.

– Я переменила мнение. Судя по описанию, это женщина-вамп.

– А ты, оказывается, ревнивая.

– Нет.

– Ревнивая. Ладно, не будем про это.

– Проверь ее алиби. Круг знакомых.

– Ты мне что, советы взялась давать?! Вот, бабы!

– Не кричи на меня! Не забывай, что я сегодня оказалась в двух шагах от эпицентра взрыва.