Любовь и птеродактили

На типичного представителя коллектива «Супертокена» он ничуть не походил. Тот был хил, сутул и блистал не ровными белыми зубами, а исключительно интеллектом. При этом типичный представитель слабо замечал реалии офисной жизни и коммуницировать с миром предпочитал на языке компьютерного кода.

Парень же, орлом взлетевший на высокое крыльцо, был плечист, мускулист, похвально общителен и дружелюбен: потеснившуюся Киру он одарил шикарной голливудской улыбкой.

Она смутилась. Улыбчивый незнакомец был хорош и пригож, только одет не к месту, да и не ко времени. На нем красовался в высшей степени неформальный трикотажный костюмчик – гибрид пижамы и летного комбинезона. От пижамы была расцветка – темно-зеленые пальмовые листья на розовом фоне, от формы пилота – нашивки на рукавах и массивная металлическая молния от горла до самых причинных мест, сейчас наполовину расстегнутая и открывающая для восторженного любования выпуклую загорелую грудь.

Кира отвела взгляд. Не то чтобы она была против посмотреть на красивое мужское тело, да еще и бесплатно. Нет, просто противный Кондратий – офис-менеджер по должности, завхоз и красный комиссар по сути – без устали гонял ее за слишком, по его мнению, короткие юбки и тонкие блузки. Хотя Кира с трудом, но все-таки держалась в узких рамках дресс-кода!

Тут ее смущение смыла волна раздражения: ей, значит, с декольте никуда, кроме как на праздничный корпоратив, нельзя, а кому-то можно являться в их офис полураздетым?!

Это было несправедливо и обидно. Кира нахмурилась, но красавчик дружелюбно спросил:

– В «Супертокен»? – и оглядел симпатичную девушку с живым интересом.

– На работу, – буркнула она, смущаясь.

– Серьезно? – Парень изобразил удивление, потянул на себя дверь, обнаружил, что та заперта, повторил все недавние действия Киры – позвонил, постучал, подергал, попинал, – и нарочитое удивление на его лице превратилось в недовольную гримасу.

Он похлопал себя по бедрам, вытянул из бокового кармана ключи от машины и, посмотрев на них с недоумением, будто ожидал вытащить что-то другое, перевел взгляд на Киру:

– Где будем ждать, в моей машине или…

– Вот там есть горячий кофе и свежая выпечка, – быстро сказала Кира, кивком указав на круглосуточный супермаркет неподалеку.

Садиться в шикарную машину с роскошным красавчиком она не рискнула.

– Кофе – это хорошо, – согласился парень и легко сбежал с крыльца, на ходу с насмешливой улыбкой оглянувшись на робеющую Киру: – Ты как, со мной или тут покукуешь?

– С тобой, – прошептала Кира одними губами, а ее ноги уже сами перебирали ступеньки крыльца.

Не верьте, что нельзя влюбиться с первого взгляда. Что там соседний супермаркет? Кира сразу почувствовала, что готова идти за этим парнем хоть на край земли.

Пятница-развратница

– Я готова была идти за ним на край земли, и вот я здесь, а он где? – прохныкала девица и хлюпнула то ли носом, то ли коктейлем.

Я на нее не смотрела, но за слова уцепилась:

– Хочешь сказать, что тут край земли?

– Ну, дальше-то море, – резонно ответила девица.

Как там ее? Вера, Ира? Я не запомнила имя нашей случайной собутыльницы.

– Нет в жизни счастья! – мрачно резюмировала Доронина и выпила свой мохито залпом и с таким лицом, будто это был кубок с ядом.

– Тс-с-с! – одернула я ее и торопливо огляделась – не слышал ли кто. – Хочешь испортить налаженный бизнес?

Дора Доронина – основатель и председатель клуба «Дорис», название которого расшифровывается как «ДОставка Радости И Счастья». Ей кричать, что таковых не существует, – все равно что рубить сук, на котором мы сидим.

Мы – это я, пиарщик клуба и правая рука Доры, Петрик – дизайнер и имиджмейкер, Эмма (он же Витя) – мальчик на побегушках и актер второго плана, а также наш новый водитель Артем.

– Ох, сказала бы я тебе, чего хочу… – Доронина требовательно пощелкала пальцами, и бармен Никита сноровисто смешал ей еще один коктейль.

Четвертый, кажется. Или пятый? Я не следила за Дорой – было зрелище поинтереснее.

– Да знаю, знаю. – Я успокаивающе похлопала подругу-начальницу по плечу. – Не переживай так, будет еще праздник и на твоей улице. А завидовать нехорошо. Давай лучше порадуемся за нашего дарлинга.

Собственно, дарлингом я и любовалась, пока Доронина размеренно накидывалась коктейлями, а незнакомая девица опрокидывала рюмашки в ритме собственной грустной песни о несчастной любви.

Дарлинг наш, ослепительно прекрасный в серебряных плавках и небесно-голубой шелковой бандане на золотых кудрях, возлежал в шезлонге, вокруг которого без устали кружил красавец-брюнет. Он натирал нашего дарлинга солнцезащитным кремом, поил водичкой, кормил клубничкой, обмахивал веером, разминал ему плечи – разве что пятки не чесал. Хотя, может, просто я в этот момент отвернулась.

Смотреть на эту сладкую парочку неотрывно и не впасть в грех лютой зависти было совершенно невозможно. И это мне, у которой есть Караваев, тоже всегда готовый и накормить, и напоить, и почесать, и размять, вообще распустить руки и не только их. А каково такое видеть Дорониной – одинокой женщине в самом расцвете сил?