Любовь и прочие проклятья

И все бы, наверное, прошло тихо и мирно. Витар даже придумал, как подвести родителей к тому, что его невеста – оборотень. Чтобы они отреагировали на эту новость спокойно. Но воплотить этот план он, увы, не успел. На самом интересном месте в дверь постучали, за ней послышалась какая-то возня и чей-то сдавленный писк. А когда отец Витара открыл, две странные особы разом попытались войти. При этом каждая старалась помешать конкурентке. И не уронить при этом большие корзины, прикрытые вышитыми полотенцами.

Потолкавшись в дверях бедрами, локтями и корзинами, обе сумели протиснуться, с ненавистью друг на друга посмотрели, а потом широченно заулыбались хозяевам дома и их гостье.

– Здоровья, тетушка Руда, дядечка Вилах, Витар и… – поспешно заголосила та из странных особ, которая была немного выше и чуточку рыжее.

Девушки с корзинами были обе рыжеваты. Одна скорее шатенка, вторая русая с рыжинкой. Но обеим до рыжины Вирты было далеко. Ее короткие, едва достающие до плеч волосы горели костром, а их – так, отражали пламя, слегка, как в мутном зеркале.

– И… – повторила русо-рыжая, зачарованно уставившись на Вирту.

Вирта даже заподозрила, что эта странная особа пытается сообразить, не чудится ли ей девушка со столь непривычной для этой местности внешностью.

Вторая пыталась изображать скромность и уставилась в пол, а когда первая запнулась на своем «и», оторвала от него взгляд и тоже уставилась на Вирту. Похлопала немного глазками. Округлила ротик.

– И какой же болотный шучик вас принес? – добродушно поинтересовался дядечка Вилах. – Матушки пирожков напекли и прислали угостить?

– Да, – неуверенно проронила русая.

Вторая почему-то продолжала молчать, пялиться на Вирту, а потом что-то беззвучно зашептала. Может, какие-то оберегающие речитативы, кто ее знает?

– С любимыми ягодами Витара, – еще более неуверенно добавила русая, похоже, напрочь забыв, что же там за ягоды он любит.

– Счастье какое, – проворчал любитель ягод, наклонился к уху Вирты и прошептал: – Соблазнять меня приперлись. Пирожками. А то вдруг ка-ак соблазнюсь и ка-ак захочу жениться…

– На пирожках? – тоже прошептала Вирта.

– На пирожковладелицах.

Прозвучало многозначительно, и Вирта фыркнула.

Шатенка после этого почему-то стала смотреть со злостью.

В общем, план, как бы обрадовать родителей наличием второй ипостаси у невесты, да так, чтобы их от радости не хватил удар, Витару пришлось отложить. Ну не при незваных же гостьях рассказывать. А они намеков, что они здесь лишние, то ли не понимали, то ли вид делали, но чай с теми самыми пирожками пришлось пить всем вместе. И Вирта пирожки даже обнюхала, а то мало ли. Вдруг эти странные особы в начинку приворотного зелья насыпали. Ну, того, что таковым считают. Витару, конечно, ничего не будет. А у его мамы и без того здоровье неидеальное.

Лунимина была умной. Ну, или считала себя таковой. Поэтому, в отличие от Шанки, сразу сообразила, что на этот раз сынок старосты привез с собой вовсе не друга, с которым было по пути домой. Впрочем, и до Шанки вскоре это дошло.

– Вечно какие-то заезжие женихов отбивают, – злобно прошипела она, когда оказалась за порогом дома старосты, а та рыжая чужачка осталась в доме.

– Да, – подтвердила Лунимина очевидное.

– И кто? Глиста какая-то рыжая. Худая как палка, – продолжала разоряться Шанка, яростно дыша.

– Да, да, – поддакнула Лунимина. Чужачка ее тоже злила. Причем большей частью не из-за того, что претендовала на воробья Витара. Нет, это Лунимина ей бы еще простила. А вот то, что на фоне этой невысокой, действительно худой и излишне рыжей девушки вдруг почувствовала себя блеклой, огромной и неуклюжей коровой, простить было невозможно. – И зачем ей этот воробей понадобился? Что, в столице холостых парней совсем нет?

– Да она отбирает нашего жениха! – возмутилась Шан-ка, и Лунимина поняла, эта дурочка будет мстить, таскать за волосы и пытаться отбить воробья угрозами.

Сама Лунимина была умна и по одежде смекнула, что эта Вирта – маг. А таскать за волосы мага – глупость. Еще возьмет и в лягушку превратит, кому оно надо? Нет, Луни-мина никого таскать за волосы не будет. Она лучше приведет зрителей. Приведет воробья, чтобы полюбовался что на дуру Шанку, что на свою рыжую. Мужчинам дерущиеся женщины не нравятся. В этом Лунимина была уверена, ей как-то ее ученый писарь сказал.

– Как она посмела? – практически пропела Лунимина, решив подогреть боевитость Шанки, а то вдруг одумается?

– Да! Как она посмела?! – радостно подхватила дурочка и взмахнула пустой корзиной так, словно намеревалась зашвырнуть ее в лопухи у забора. – Она еще поймет, что зря сюда приперлась! Уверена, она тоже не столичная! Но хочется остаться, вот и вцепилась в парня!

– Да, – кивнула Лунимина.

А потом с удовольствием наблюдала за тем, как Шанка грозно уходит куда-то вправо от дома старосты. Наверное, подружек пошла собирать. Чтобы наверняка напугать чужачку.