Любовь и прочие проклятья

– Тогда проговорю для ясности. – Голос девушки был холоден и спокоен, от утренних нервов не осталось ни следа. – Ты ставишь меня перед выбором. Либо я навсегда отказываюсь от мысли о детях и остаюсь с тобой, либо ты хочешь, чтобы я прямо сейчас ушла. Потому что даже через десять лет ты не передумаешь.

– Все верно, – тяжело ответил оборотень.

– Тогда… катись ты к радужным эльфам, Гейб! Ты сам еще эгоистичный ребенок, а не взрослый мужчина. Я собираю вещи.

Через несколько минут на крыльцо выскочила девушка, волоча за собой пухлый саквояж, из которого торчали наспех собранные вещи, и потянула его по дорожке к калитке мимо роз и зеленой лужайки. Сосед вышел следом, остановился, сложив руки на груди. Ноздри его раздувались, как будто он сдерживал рычание.

Сёстры переглянулись с взволнованным видом и снова приникли к щелям.

– Ты же не пойдешь пешком? Я вызвал тебе таксо, – крикнул он вслед.

– Надо же, какая забота, – бросила волчица через плечо. Из глаз ее катились слезы. – Или ты боишься, что я буду сидеть под забором и не уеду, пока не передумаешь? – И она махнула рукой в сторону забора. Бабушки споро присели пониже.

– Я не передумаю, – громко прорычал Гейб. – А ты потом скажешь мне спасибо за честность!

– Спасибо! – с издевкой откликнулась девушка.

– Не верю, что ты уходишь от меня из-за такой ерунды. Значит, я тебе не нужен, а все твои слова о любви – вранье? Ну что же, беги-беги! Найдешь сговорчивого идиота, с которым нарожаешь толпу слюнявых привязчивых щенков!

Девушка вытерла кулаком щеки и внезапно успокоилась. Развернулась. Словно приняла решение и отрезала все ненужное.

– Как ты добр, – проговорила она с горькой усмешкой. – И честен. Настоящий свободный волк, любви которого я недостойна, раз мне нужны щенки. А может, это ты малодушный трус и недостоин моей любви, Гейбртерих Гроул?

– Вилда, не надо драмы, – поморщился Гейб.

– Великий Вожак говорил, что наши страхи нас всегда настигают. – Вилда выпрямилась, голос стал звучным, как удар колокола. – Запомни мои слова – и тебя настигнет твой самый большой страх! Настигнет рано или поздно и будет с тобой до конца твоих дней!

Это прозвучало как проклятие, и Гроул, нахмурившись, сделал движение вперед, словно хотел остановить или что-то сказать, но под вопль клаксона подъехавшего паромобиля девушка подхватила саквояж и почти выбежала из калитки.

Старушки-соседки, уже не таясь, проследили за отъезжающим паромобилем и резво бросились в дом – за шляпками, припудрить носики и отправиться разносить по округе горячую новость.

Гейбртерих Гроул, не оглядываясь, вернулся в опустевший дом. Проклятий он не боялся – мало ли его проклинали, при его-то службе. Однако сердце билось отчаянно и почему-то болело.

– Я все сделал правильно, – проворчал он себе в зеркале в ванной и потер заросшую щетиной щеку. – Абсолютно все. И хватит думать об этом!

Горячий душ и стакан лимонада помогли вернуть самообладание. Через час он, обернувшись в волка и кивая знакомым и соседям, совершавшим вечерний променад, порысил в центр, в управление полицейской стражи Веншица, где уже два года служил в подразделении быстрого реагирования.

Первые две недели он бесился, но держался. Затем плюнул и пошел к Вилде в университет – попробовать еще раз поговорить, уговорить, объяснить свою позицию, сказать, что она ему нужна.

Но ему ответили, что Вилда Хедвиг две недели назад забрала документы с финансовых курсов. Подруга волчицы, которую он выследил после занятий, на вопрос, не возвращалась ли Вилда в их домик, где они раньше вместе снимали комнату, покачала головой.

Он покрутился по столице еще две недели, пытаясь найти хоть кого-то, кто мог дать нужную информацию, тоскуя и по ночам подвывая на лужайке на луну и пугая соседок. А потом подал заявление на отпуск и рванул на север, туда, где находились земли клана Хедвиг. Но он успел пробежать по землям клана лишь несколько миль, когда ему навстречу вышел отец и братья Вилды. Он видел их фотографии у волчицы.

Увы, тёплой семейной встречи не вышло – узнав, кто перед ним, отец взревел: «Так это из-за тебя я не знаю, где сейчас дочь?»

Сразу за этим последовала драка. Гроул искренне старался не навредить родне Вилли, ибо она его за это по голове не погладила бы. Сказать по правде, родня Вилли вовсе не боялась её огорчить, и Гейба знатно потрепали. Чтобы совсем не загрызли, пришлось не остаться в долгу; Гроул ушел с земель клана на своих четырех, чувствуя на зубах кровь противников и следы чужих зубов на загривке и ляжках.

Он ещё долго наводил справки, делал запросы через полицию во все волчьи кланы Эринетты, но ответа не было. И постепенно Гейб вынужден был смириться. Потихоньку жизнь и работа помогли отрешиться и увериться, что он все сделал правильно. И что все к лучшему – ведь он в любом случае не мог бы предложить ей того, что она заслуживала.

Но при мыслях о том, что Вилда, возможно, сейчас уже нянчит щенят с мужем, ему становилось так тоскливо, что снова хотелось выть на луну.

«Главное, чтобы была жива», – говорил он себе и занимал руки резьбой по дереву.