Любовь и прочие обстоятельства

Мы садимся на маленькую скамейку. Я вытягиваю ноги на середину пола, Джек тоже, причем куда дальше меня. Он маленького роста, но все-таки выше, чем я. Мы отличная пара и подходим друг другу. Чудесный союз? То, о чем я всегда твердила Джеку: наша любовь — это каббалистический башерт, предначертанный ангелами.

Боюсь, отец прав: я придумала сказку, которая так же нереальна, как и фантазия, за которой гонялся он сам.

Я окружала нашу любовь тайной, чтобы оправдать причиненный ею вред. Чудесная сказка сделала возможным позабыть о принятых решениях и произнесенных клятвах, рожденных детях и доверии. Мы с Джеком предназначены друг для друга, а следовательно, не имели иного выбора, кроме как обрушить шквальный огонь на тех, кто стоял между нами. Мы были обречены это сделать, не по собственному желанию, а по велению свыше. Мы бессильны перед лицом судьбы — а значит, безгрешны.

Но Джек стал отцом до того, как я стала матерью, а значит, он верил в сказки не так легко, как я. Чувство отцовской вины тянуло к земле, и я чувствовала себя воздухоплавателем, который постоянно прибавляет огня и наполняет шар горячим воздухом, чтобы крошечная корзина не теряла высоту. Но шелк порвался, умение меня подвело, и мы рухнули наземь, ломая кости и выворачивая суставы.

Теперь я вижу, что наша жизнь вовсе не глава древнего мистического текста, начертанного Богом. Мы сошлись не по воле рока. Мы любим друг друга так, как и надлежит любить мужчине и женщине. Любовь — это труд и страх, усилия и непонимание. А еще — минуты облегчения. И, разумеется, доверие.

Я собираюсь объяснить это Джеку, сказать, какой должна быть наша любовь, попросить о снисхождении и раскрыть свою душу, но он заговаривает первым:

— Отличные джинсы. У тебя в них классная попка.

— Ты обратил внимание на мою попку?!

— Я всегда обращаю на нее внимание.

Я улыбаюсь и забрасываю ногу ему на колено. Муж обнимает меня и похлопывает по попке, которая так ему нравится.

Нам многое нужно сказать, многое пообещать, за многое извиниться. Но мы молчим. Небо темнеет, эта часть парка освещена только фонарями и светом близлежащих домов.

Потом Джек говорит:

— Пойдем домой. Здесь холодно.

Глава 32

Я жду Уильяма. Для сентября слишком жарко, и я покрываюсь потом, пока стою перед дверью подготовительного класса в Школе этической культуры. Я держусь поодаль от толпы матерей — отчасти потому, что здесь доверяют мачехам не больше, чем в детском саду, и вдобавок я не хочу подвергать опасности свой подарок. Это вещь деликатная, а я не доверяю пятилеткам.

— Эй, сегодня же не среда, — говорит Уильям, когда видит меня.

— Но сегодня твой счастливый день.

— Почему ты не на работе?

— Я взяла отгул.

Элисон устроила меня на работу в апелляционный отдел. Сейчас я зарабатываю тем, что составляю резюме. Когда мой зять и его коллеги не в состоянии убедить присяжных в том, что их юных подопечных нужно вернуть на улицу, я взываю к апелляционному суду. Мне нравится эта работа — и, кажется, она мне подходит. Написание резюме, в конце концов, именно та отрасль права, в которой я преуспела.

— Где Соня?

— Она тоже взяла отгул.

— А это что?

— Гигантское яйцо.

— Я серьезно.

— А на что похоже?

— На катер. Катер с дистанционным управлением.

— Угадал. — Я показываю Уильяму корабль. Это миниатюрный фрегат, с тряпичными парусами и деревянной мачтой. У руля стоит крошечный пират с повязкой на глазу. Корабль стоит почти двести долларов, и он отнюдь не самый дорогой в магазине.

— Пиратский корабль!

— Да. Идем.

— Куда?

— Узнаешь.

— К лодочному пруду?

— В яблочко.

— Ладно, — кивает Уильям. — Только возьму рюкзак и коробку для ленча.

— Лодочный пруд на самом деле называется Оранжерейным, — сообщает Уильям, когда мы опускаем кораблик в застоявшуюся зеленую воду. — Но мало кто об этом знает.

Он уверенно обращается с пультом управления. Я стою поодаль и смотрю на воду. Чуть дальше несколько маленьких мальчиков и девочек карабкаются на статую Алисы и гоняют голубей, которые гадят ей на плечи.

— Отлично. — Уильям подводит корабль к берегу и снова отправляет его на середину пруда.

— Свистать всех вверх, старина! — отзываюсь я.

— Наверх. А не вверх.

— Значит, свистать всех наверх, старина!

Уильям уступает мне пульт, и я стараюсь изо всех сил, но мои круги получаются не такими ровными, и мы оба боимся, что я опрокину судно.

— У тебя классный корабль, Эмилия, — говорит Уильям.

— Я купила его тебе, парень.

— Ты не шутишь? Мне? Потрясающе! — Уильям заставляет корабль описать на воде рискованную восьмерку.

— Это подарок на день рождения.

— Мой день рождения через месяц, в октябре. — Он хмурится. — Значит, ты ничего не подаришь мне на настоящий день рождения?

— Нет, это подарок не на твой день рождения. Это действительно подарок. Но не на твой день рождения. Понятно?

— Нет.

— Подумай.

Я сажусь на берегу, спиной к воде, и искоса взираю на Уильяма.

— Блэр! — наконец восклицает он.

— Молодец.

Каролина позвонила Джеку утром, по пути в больницу. У нее начались схватки, поэтому Уильяму предстояло провести у нас несколько дней, чтобы Каролина могла побыть наедине с ребенком.