Любовь и прочие обстоятельства

Этот голос настолько пронзителен и громок, что на мгновение заглушает гам в коридоре. Каролина прокладывает себе дорогу в толпе. В последний раз я видела ее три года назад, задолго до того, как мы с Джеком поженились. Единственный раз мы встречались дома у Джека, на рождественском ужине для его сослуживцев. Теперь Каролина выглядит старше, лицо у нее вытянулось, но по-прежнему удивительно, какая она красивая! Я забыла, что Каролина намного красивее меня.

— Джек, — повторяет она и хватает его за рукав. — Нам нужно немедленно поговорить. Немедленно.

Джек высвобождает руку.

— Успокойся.

— Джек, немедленно. Сейчас же.

— Хорошо, — отзывается он, пытаясь ее успокоить. — Эмилия, на минутку зайди в класс с Уильямом. Каролина, ты, кажется, не знакома с Эмилией…

— Мы виделись на рождественской вечеринке три года назад, — говорю я.

— Не здесь!

Каролина оглядывается. Некоторые женщины смотрят на нее. Двое из них даже будто собираются подойти и спросить, что случилось и нельзя ли помочь, но что-то в ее поведении ясно намекает: лучше держаться подальше.

— Хорошо, давай выйдем, — соглашается Джек.

Я хочу увидеть рисунок, именно за этим сюда и пришла, но все-таки иду за ними к лифтам. Я буду здесь в среду. Тогда увижу.

Мы молча выходим на улицу. Каролина идет быстро, и нам не остается ничего другого, кроме как следовать за ней. Завернув за угол и оставив прочих женщин далеко позади, Каролина останавливается. Джек держит Уильяма за руку, ремень коробки с завтраком переброшен через плечо, детская подушка под мышкой.

— Он не поступил. — Каролина глядит через плечо, словно хочет удостовериться, что никто ее не слышит.

— Что?

— Он не поступил в Коллиджиэйт, — произносит она сквозь зубы.

— Жаль, — отвечает Джек.

— Жаль? И это все, что ты можешь сказать? Он не поступил в Коллиджиэйт! Ни в Коллиджиэйт, ни в Долтон, ни в Тринити. Его записали в очередь в Ривердэйл — в школу, куда я подала заявление только потому, что ты настаивал! Потому что в детстве ты глазел в поезде на школьников из Ривердэйла и мечтал быть одним из них! Но он не прошел в Ривердэйл, его всего лишь записали в очередь! Единственная школа, куда его приняли, — это Школа этической культуры.

— Отличная школа, — говорит Джек.

— Не отличная, — огрызается Каролина. — Это посредственная школа. Второразрядная. Поверить не могу, что мы не сумели поступить в первоклассную школу. Это проблема, Джек. И если ты этого не понимаешь, ты даже больший идиот, чем я думала.

— Каролина, эта школа не так уж плоха.

— Джек, — вмешиваюсь я. — Я заберу Уильяма и подожду дома.

Джек кивает. Каролина слишком занята истязанием бывшего супруга и даже не замечает, что я беру ее сына за руку и останавливаю такси. Она насквозь пропитана сарказмом и не видит, что лицо Уильяма — серого цвета, он сипло дышит. Она даже не замечает, что детская подушка осталась у Джека.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, когда мы садимся в такси.

— Нет, — отвечает Уильям.

— Пожалуйста, высадите нас как можно ближе к замку Бельведер.

Уильям хрипит так сильно, когда мы поднимаемся по крутой лестнице в Бельведер, что, достигнув верхней террасы, я начинаю думать, что у него астма. Протягиваю ему зеленый рюкзачок «искателя приключений», который взяла у служителя на нижнем этаже.

— Что там? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

Я расстегиваю свой рюкзак и обнаруживаю потрепанный путеводитель с оторванной обложкой, несколько фломастеров и цветных карандашей и немного скверной бумаги.

— Смотри. Кто-то оставил здесь рисунок. — Я показываю Уильяму забытый в рюкзаке листок с изображением ярко-красной птички. Лапы птицы непропорционально велики по отношению к телу, отчего кажется, будто она стоит на лыжах.

— Неудивительно, что рисунок бросили, — говорю я. — Фигня какая-то. Интересно, что это за птица? Дятел на лыжах? Нарисуй что-нибудь, Уильям. Ты рисуешь в миллион раз лучше.

Он слабо улыбается и тут же подавляет улыбку.

Я вытаскиваю из рюкзака маленький, но на удивление хороший бинокль.

— Бери бинокль и давай высматривать ястребов, — предлагаю я. — Ястребы — хищники, совсем как твои любимые велоцирапторы. В Центральном парке их полно. В смысле ястребов, а не велоцирапторов. Ты что-нибудь знаешь про ястребов?

— Нет, — отвечает Уильям.

Я протягиваю ему бинокль. Он берет его и держит, не поднося к глазам. Я гляжу в свой бинокль, сначала направив его на Черепаший пруд, а потом на верхушки деревьев и серое небо. Старательно ищу ястребов, но ни одного не вижу. Наверное, просто не туда смотрю. Когда мне надоедает, я начинаю разглядывать людей рядом с Черепашьим прудом. Вижу толстяка в коричневом пиджаке, который сидит на траве. Он ковыряет в носу. Я собираюсь показать его Уильяму. Мальчик стоит рядом со мной, держа бинокль за шнурок.

— Погляди, там кое-что смешное, — говорю я.

Он с трудом делает вдох.

— Может, расскажешь мне про замок Бельведер? Кто его построил и когда? — Еще одна попытка: — А ты знаешь, что по соседству с тобой живет пара краснохвостых ястребов? Их зовут Пэл-Мэл и Лола, и у них гнездо на карнизе дома на Пятой авеню.