Любовь и прочие яды (СИ)

Винсент привел меня в крошечную кофейню-пекарню на одной из самых красивых улиц Ротура. Умопомрачительный запах свежей выпечки на какое-то время даже выветрил любовный туман из моей головы. Мы сели у огромного окна на площадь с катком вокруг городской йельли, и я с любопытством разглядывала людей на улице. Впервые в жизни я проводила праздник вне дома, и мне было безумно интересно посмотреть, как это выглядит у простых людей. Тех, которых не пытаются обложить подушками при попытке надеть коньки.

– Хочешь покататься? – голос Винсента вырвал меня из задумчивости.

– А? – не поняла я, отвернувшись от окна и предусмотрительно уткнув взгляд в чашку кофе.

– Хочешь покататься на коньках?

Я так удивилась этому вопросу, что аж нечаянно посмотрела на парня. Пару минут мне потребовалось на то, чтобы собрать разбегающиеся мысли в кучку и осознать вопрос.

– Наверное… Я никогда не пробовала… – растерянно ответила я. Нет, хотелось жутко, но в голове зудел матушкин голос: «Расшибешься! Покалечишься!»

– Ни разу не пробовала? – искренне удивился маг. – Тогда идем.

Парень кинул на стол монетку и за ручку повел меня на улицу. А я… а я почему-то взяла и пошла. И совершенно не переживала, когда Винсент помог мне надеть коньки. И вообще была спокойна, когда вышла на лед. И даже вот ни капельки не испугалась, когда ноги разъехались и я рухнула прямо на Винсента. И… и вот теперь я совершенно точно знаю, как выглядит пресловутая корова на льду!

– Позорище! – простонала я, в очередной раз едва не пропахав носом по льду.

– Для новичка ты держишься весьма неплохо, – не моргнув глазом соврал Винсент.

– Неплохо? – восхитилась я такой неприкрытой лести.

– Ну-у-у… – протянул парень, в очередной раз поддержав меня. – Ты весьма упорна.

– О да, – буркнула я, расставив руки в разные стороны в попытках найти равновесие. – Упорство – мое второе имя.

Винсент, хотел что-то сказать (не иначе как успокоить мое уязвленное от собственной грации самолюбие), но вдруг в одно мгновение поменялся в лице. Сосредоточенный, злой взгляд, плотно сжатые губы, замершая напряженная поза. Я попыталась проследить, куда он смотрит, но ноги снова предательски разъехались, и парень ловко придержал меня за талию.

– Что там? – спросила я.

– М? – непонимающе приподнял брови Винсент.

– Ты как будто увидел что-то неприятное, – цепляясь за рукав его куртки, пояснила я.

– Разве? – почти искренне удивился парень. – Тебе, наверное, показалось.

Я хотела возразить, что ничего подобного, но, заметив снова промелькнувшую тень на лице Винсента, решила не цепляться к деталям. В конце концов, у каждого из нас есть свои секретики.

– Пойдем в тепло. Здесь недалеко есть недурная ресторация, пообедаем и погреемся, – взяв меня на буксир, предложил Винсент.

Меня хватило лишь повиснуть на нем, вдыхая аромат терпкого парфюма, и, прикрыв глаза, наслаждаться безаварийной ездой до выхода с катка. Обед – это хорошо. Особенно в компании такого мужчины.

И вот мы снова сидели в ресторации «Осколок неба» в небольшой комнате с уютными диванами и мягким светом. Из общего зала доносились приглушенные звуки: музыка и чьи-то голоса. Я крутила головой, рассматривая интерьер. Скорее из любопытства, чем по необходимости.

Для приграничного города «Осколок» был неприлично хорош. Дорогие обои с позолотой, картины с натюрмортами в дорогой раме, накрахмаленная скатерть, о край которой можно порезаться, миленькая свечка с трепещущим огоньком для создания интимной атмосферы на столе и маленькая ваза с цветами. Все очень даже недешево, но с хорошим вкусом.

Пожалуй, если бы «Осколок» поставить где-нибудь в столице, его бы оценили по достоинству.

Винсент сидел напротив и листал меню, а я поймала себя на том, что, закончив рассматривать комнату, стала рассматривать парня. Все-таки он был хорош. Явно из наших, магов и аристократов. Но какой-нибудь малый род или приемный сын. Такое бывает, когда у неблагородных просыпается дар – детей отдают в магические рода. Это не совсем добровольная процедура, но новорожденный маг без контроля может быть опасен. Как правило, их воспитывают на равных с родными детьми, хотя некоторые по достижению совершеннолетия возвращаются в родные семьи.

От нашего рода, кстати, никогда не возвращались.

– …Хель!

Я нехотя собрала мысли в кучу, с трудом оторвавшись от благородного профиля сидящего напротив парня. Ощущение было, словно я – муха, а вокруг вязкий мед. Смертельно сладко.

– Да? – спросила я, уткнувшись в столешницу.

– Что будешь заказывать? – терпеливо повторил свой вопрос парень, сунув мне под нос меню.

Листание страничек с перечнем вкусняшек меня приободрило. Заказав себе язык, жаркое, фруктовый чай и кусок знаменитого ротурского торта, я откинулась на спинку дивана. В университете кормили сносно, но с домашними шедеврами, конечно, ни в какое сравнение не шло. И я очень скучала по хорошей, разнообразной кухне.

Меж тем Винсент отстегнул от пояса флягу и сделал пару жадных глотков.

– Запрещеночка? – поинтересовалась я, рассматривая флягу.

Флягу, я сказала, а не эти сильные, надежные, красивые руки!

– М? – не понял парень.