Любовь и Ненависть

Руссо был сильно озадачен. Вероятно, сочинительство похоже на гармонию… Там всегда сталкиваешься с вещами, которые гораздо сложнее, чем ты представлял себе прежде.

Какая разветвленная система! Сколько предстоит человеку узнать, сколько!

— Да, — продолжал секретарь, — все догадывались, что Вольтер написал эту поэму. Кто же еще возьмется за антирелигиозные стихи? Шолье, поэт Шолье[24], был достаточно антирелигиозно настроенным человеком, но у него не было большого таланта, поэтому он вряд ли мог стать автором такой замечательной поэмы. И тогда теологи[25] и клир[26] повели яростное наступление на автора этого произведения, требуя публично предать огню поэму и немедленно арестовать автора, то есть Вольтера.

— Ну а что касается властей, я имею в виду светские власти, которым уже до чертиков надоели религиозные гонения, не дававшие покоя всей Европе на протяжении стольких веков, они с радостью заявили: «Мы с удовольствием арестовали бы Вольтера за его преступление, выразившееся в написании антирелигиозной поэмы, мы с большим удовольствием бросили бы его в тюрьму или выслали бы из страны, даже сожгли бы его на костре, будь у нас неопровержимые доказательства того, что именно он написал это сочинение. Но только мнение, что никто, кроме Вольтера, не мог написать такую чудную (я имею в виду ужасную) поэму, — еще не повод для применения по отношению к нему общественного закона».

— И тогда Жан Батист Руссо донес на него? — спросил Жан-Жак.

Месье де Ла Мартиньер кивнул:

— Да, вы правы. Он предоставил необходимые доказательства. Вольтеру пришлось бежать и где-то скрываться. Между прочим, вы читали «За и против»?

Руссо благоговейно прислушивался к словам секретаря, словно его потчевали драгоценным бальзамом. Только недавно он сменил протестантство на католичество и теперь боялся вечного проклятия с обеих сторон. Но вот наконец услышал о человеке, выступившем против религии. Знаменитом человеке. Человеке, который не боится ни той, ни другой религии. Ни протестантства, ни католичества. Какое чудо!

— Нет, — вынужден был признаться Жан-Жак, — я никогда не читал «За и против».

Ему захотелось прочитать поэму с таким интригующим названием.

Сев за стол, месье де Да Мартиньер продолжал свой рассказ:

— Я хочу сказать, что, по слухам, Вольтер написал эту поэму во время своего путешествия в Брюссель. Он ездил туда вместе с мадам де Рупельмонд. Мне приходилось слышать, что эта весьма состоятельная женщина живет как ей вздумается целый день, а по ночам ее одолевают религиозные терзания. Видите ли, она была влюблена в Вольтера, но они не были женаты. Весь день она пребывала в неизъяснимом восторге от путешествия с поэтом, а по ночам рыдала в кровати и долго не могла уснуть из-за страха, что после смерти за грехи ее отправят в ад. Так вот. Для того чтобы преодолеть ее опасения, Вольтер и написал свою поэму, сказав при этом: «Пусть моя философия научит вас презирать ужасы могилы и страхи загробной жизни». Вы понимаете, что он имел в виду?

— Да, месье, — выдохнул Жан-Жак.

Руссо очень хорошо все понимал. Разве на его совести не было сексуальных прегрешений, — может, не таких заметных, как у мадам де Рупельмонд, но весьма похожих? Разве по ночам Руссо не трясся от страха перед могилой? Но он никому в том не признавался. Может, у Вольтера имеются ответы на все подобные печальные вопросы?

— Так вот, — продолжал секретарь, понизив голос. — Вольтер начинает свои нападки на то, что называет «освященной ложью, пропитавшей всю нашу землю». Понимаете, что он под этим подразумевает?

Жан-Жаку казалось, что в принципе он понимает, но ему хотелось, чтобы собеседник получше все растолковал.

— Нет, месье, — прошептал он чуть слышно.

— Он здесь имеет в виду все многообразие мировых религий.

— Я так и думал, месье, — сказал Жан-Жак.

Де Ла Мартиньер продолжал:

— Потом Вольтер заявил, что он ничего так сильно не желает, как любить Господа, в котором хочет видеть Отца мироздания. Но представленный в Библии образ Бога как величайшего тирана таков, что он просто не может его не ненавидеть. Ну, разве можно представить себе такое чудовище, как Бог в Священном Писании? Чем же еще, как не жестокостью, можно объяснить тот факт, что Бог, наделенный такой властью, создает человека, способного любить, предаваться удовольствиям, в которых ему сразу же было отказано Богом, вероятно, ради своего права мучить собственное создание не только всю жизнь, но и после смерти, целую вечность.

Руссо молча слушал. «Как все же верно, — подумал он. — Как все верно, как здорово сказано. Но почему я такого не говорил себе прежде? Ведь в глубине сердца я об этом думал. Но никогда себе не говорил. Никогда не осмеливался сказать: «Я ненавижу Бога». Я имею в виду того Бога, из-за которого постоянно ссорятся различные религии».