Любовь и месть

Они смотрели друг на друга. Глаза Джеми ясно говорили о его желании. Шиина медленно покачала головой, ее охватило какое-то странное чувство. Каким-то образом девушка нашла слова и даже смогла говорить спокойно:

— У нас гости. К тому же ни я, ни вы еще ничего не ели.

Джеми поднял руку, чтобы заставить ее выслушать его.

— Вам нечего бояться, и я вам это докажу. Немного позже вы сможете вернуться к столу и почувствовать себя непринужденно, и, может быть, вы хоть начнете улыбаться, Дева Мария, Шиина! Ведь это день нашей свадьбы, день, который должен остаться в памяти.

— Я вряд ли его забуду! — оборвала его она. — А что касается того, что я не улыбаюсь, то, став вашей женой, мне просто нечему улыбаться.

Джеми глубоко ранили ее слова, но он не подал виду.

— Мы сейчас уйдем, Шиина, — спокойно повторил он.

— Но… но я еще даже не познакомилась с вашей сестрой, — запротестовала Шиина. — Что же она подумает обо мне, если я уйду, даже не поздоровавшись с ней?

— Вы уже познакомились с ней, Шиина. Вы видели ее и даже не сказали ей и двух слов, хотя она больная встала с постели, только чтобы быть здесь. И она наверняка думает, что я совершил одну и ту же ошибку дважды, так как, сидя за столом все это время, вы вели себя точно так же, как моя первая жена в день свадьбы. С меня довольно.

Шиина была удивлена. Неужели воспоминания о его первой жене до сих пор причиняют ему боль? Эта мысль никогда не приходила ей в голову. Она продолжала об этом думать всю дорогу, пока они шли из зала до двери в комнату на втором этаже, перед которой Джеми остановился.

— Наша спальня, — тихо промолвил Джеми, открывая дверь и наконец-то выпуская ее руку.

Медленно Шиина вошла в комнату. Это была большая комната, где стояла огромная французская кровать, льняные простыни которой были натянуты, а большие подушки взбиты. Она побыстрее отвела свой взгляд от кровати. В комнате также находились комод для одежды, письменный стол с уже приготовленной бумагой. Недалеко от стола горели зажженные свечи. Перед камином стояло удобное кресло. Но самым примечательным был шкафчик, полный изысканных стеклянных украшений, больших и маленьких. Здесь были птицы, животные, стеклянная лодочка, колокольчик и множество других вещей тонкой работы. Шиина еще никогда не видела подобного.

— Это все принадлежало моей маме, — заметил Джеми. — Досталось по наследству от ее нормандских предков.

Чувствуя себя неловко из-за проявленного ею любопытства, девушка отвернулась от изумительной коллекции и подошла к камину. Стоя спиной к Джеми, она протянула дрожащие руки к огню.

— Не хотела бы немножко вина, Шиина?

Она вздрогнула от звука его голоса, затем искоса взглянула на него. Он ждал ответа. Она неуверенно кивнула головой и стала наблюдать, как он наливает в большой бокал темно-красное вино. Он поднес ей бокал, и она взяла этот довольно тяжелый сосуд двумя руками и, не переводя дыхания, осушила его до дна.

Джеми внимательно следил за ней. Вино согрело ее, и по телу разлилась приятная истома. Она крепко держала бокал, раздумывая, не попросить ли ей второй. Интересно, еще один бокал придаст ей силы или заставит уступить его домоганиям? Надо взять себя в руки, решила девушка.

Стоя позади нее, Джеми был в волнении. Никогда еще в жизни он не бы настолько неуверен в себе. Не спуская глаз с Шиины и видя ее напряжение, он ждал. Он боялся допустить ошибку. Все должно быть безупречно. Он так страстно желал ее с того момента, когда увидел — окутанную утренним туманом. И теперь она стала его.

Она была самая прекрасная, самая желанная из всех женщин, и он смертельно боялся дотронуться до нее, испугать ее.

— Я бы выпила еще вина, сэр Джеми, если не возражаете.

Когда она передавала ему пустой бокал, их взгляды встретились. От того, что он прочитал в этих темно-синих глазах, у него сжалось сердце.

— Почему вы все еще боитесь меня? Разве я вам еще не доказал, что для страхов нет оснований? Клянусь, я буду нежнее, чем любой, кто был у вас до меня.

— У меня никого не было.

Она сказала это тихо и просто. У Джеми перехватило дыхание, он ощутил внезапную радость.

— Если ты говоришь такое сейчас, когда понимаешь, что я это выясню, прежде чем мы выйдем из комнаты, значит, так оно и есть. Ох, Шиина, ты даже не представляешь, как я счастлив слышать это. Ты просто не представляешь, какие муки я пережил, когда думал, что Джеймсон…

— А почему это должно играть такую роль для вас, Джеймс Мак-Киннон? — резко оборвала его Шиина.

— Почему? — Он был обескуражен.

— Да, почему? Вы ведь верите в помолвку с сожительством до свадьбы с невинными девушками. Сколько у вас уже было девственниц, от которых вы потом отказались, даже не беспокоя себя мыслью, что потом будут думать их будущие мужья?

— Довольно, Шиина. Я женился думая, что у тебя был другой, так что, как видишь, это не играло для меня особой роли, но не отрицаю, что я рад, что у тебя никого не было. Если из-за этого я выгляжу эгоистом, значит, так оно и есть. Возьми, если это тебе поможет, — мягко промолвил Джеми и наполнил ее бокал.