Любовь и магия — 2

Оба помолчали. Мира переваривала услышанное, Дэй не мешал ей это делать.

– Собственно, мой основной вопрос, – начала Мира, – как ты возвращаешься обратно?

– Обратно сложнее, – признался Дэй, – не всегда получается доиграть до нужного состояния. Один раз застрял на две недели. Впрочем, там реальность тоже подстраивается.

– То есть ты путешествуешь по мирам через музыку?

– Наверно, так. Других способов я не знаю.

– А если ты вернешься, а я тут застряну?

Дэй смотрел серьезно.

– У тебя же получилось перейти за мной сюда, должно получиться и обратно.

«Это было безумие. Как достигнуть его снова?» – Мира угрюмо глотнула пива. Дэй тоже молчал. Девушка заметила, что с волынкой он не расстается. «Интересно, он и спит с ней?» – ее мысли приняли несколько легкомысленный оттенок – видимо, пиво способствовало.

– Как тебя зовут-то? – спросил музыкант.

– Мира. А ты – Дэй?

– Сократил от Дайре, – усмехнулся парень.

– Ирландское имя? – заинтересовалась Мира.

– Откуда ты знаешь? – поразился Дэй.

– Потому что Мира в данном случае – это сокращенное от ирландского Мирин. Родителям так пришло в голову. Вот и немного изучила вопрос в детстве… когда не хотелось быть единственным во дворе придурком со странным именем.

– Как видишь, ты не единственный придурок, – понимающе усмехнулся Дэй, переживший в свое время те же проблемы. – Как странно, что в нашем маленьком городишке нашлось по паре родителей, не имеющих никакого отношения к Ирландии, но давших детям ирландские имена…

Мира покачала головой:

– Да нет. После попадания сюда мне уже ничто не кажется странным.

Дэй согласно кивнул, отставил пустую кружку и пошел обратно на сцену. Он играл, а Мира сидела и слушала, но ощущения возможности перехода больше не накатывало. Мир вокруг был слишком реальным и слишком подходил этой музыке.

– Слышь, цыганка, а давно ты с Дэем-то? – неожиданно подал голос трактирщик, тоже облокотившийся на стойку и глазеющий на импровизированную сцену.

– Э… нет. Недавно. А что?

– Да то, что девки наши тебе косы хотят повыдергать… Нравится им Дэй, вон, видишь, сидят, рты раскрыли, глаз не сводят. А тут соперница.

Мира поняла, что проблемы только начинаются. В указанном направлении и правда сидело с десяток девиц разной степени пригожести, но на лицах у них было написано совершенно одинаковое обожание. Которое, впрочем, тут же сменялось на противоположное чувство, стоило им оторвать глаза от кумира и глянуть на Миру.

– Я бы на твоем месте не стал дожидаться, пока он доиграет, – предупредил трактирщик.

Мира кивнула и одним глотком допила вторую кружку.

– Может, еще подскажете, куда бы вы делись на моем месте? – спросила она.

– Сеновал над конюшней, – трактирщик долго не раздумывал. Наверно, спасение жертв ревности было для него делом привычным. – Я скажу Дэю, что ты там.

– Спасибо.

Во двор Мира проскользнула черным ходом. Путем методичного осмотра построек (довольно медленного – сказывалось изрядное опьянение) была найдена конюшня. По крайней мере, лошади в этом помещении имелись. Мира заползла на сеновал по приставной лестнице и уселась ждать.

Она уже практически заснула, когда на нее упала волынка.

– У, черт, не видел, что ты тут лежишь, – виновато произнес Дэй в ответ на ее испуганный вопль.

– Надо же, он действительно с ней спит… – изумленно прошептала Мира.

– Что-что ты там бормочешь?

– Ничего. Так. О своем.

Дэй рухнул рядом, пристроив музыкальный инструмент с другого бока.

– Как там твои поклонницы? – вежливо поинтересовалась девушка.

– Горячи, как никогда.

– И все же удалось вырваться?

– Трактирщик любит меня: когда я играю, у него выручка возрастает вчетверо.

– Тогда понятно, почему он такой заботливый.

Какое-то время оба молчали.

– Ты это… извини, что так вышло, – сказал Дэй, – я играл, смотрел на тебя и, может, как-то зацепил музыкой, что тебя тоже сюда перетянуло.

– Когда мы будем пробовать обратно? – спросила Мира. Спать на сене оказалось, может, и мягко, но не очень-то приятно. Кололо, за шиворот сыпалась какая-то труха, а если где-то в этом мире и существовала ванна с горячей водой, то явно за много-много километров отсюда. О том, что ее зацепила не только музыка, но и сам Дэй, она говорить не стала. В конце концов, где-то неподалеку шаталась целая толпа точно так же романтически настроенных к нему девиц, которых музыкант, похоже, напрочь игнорировал, и было бы неплохо чем-то от них отличаться.

– Можем сейчас, – предложил парень.

– Здесь? Нас услышат. И лошади спят.

– Лошади точно против не будут, – пообещал Дэй, подтягивая к себе волынку.

Музыка лилась в ночь медленно и нежно, по одной ноте, как шепот. Мира лежала на спине и смотрела на звезды в дверном проеме. В груди щемило, и почему-то хотелось плакать – не от горя, а от неповторимости момента и невозможности сохранить где-нибудь навсегда это сочетание: запах сена, усеянное звездами небо и тихая прекрасная мелодия.

Когда Дэй прекратил играть, она судорожно всхлипнула от избытка эмоций.

– Не переживай, завтра еще попробуем. Просто мы устали. – Дэй сидел в обнимку с волынкой.