Любовь и ежики

Сама Инна, которая в отличие от Юльки живо разобралась в том, кто, скорее всего, автор таинственного письма к Павлу, неслась сейчас, позабыв про все на свете, по двору к стоянке, где находилась ее машина. Как только до Инны дошло, что Ангелине – Светлане – Ветке угрожает какая-то неведомая опасность, она сразу же бросилась вон из квартиры. Ею двигали два чувства.

Во-первых, она хотела спасти мать для ребенка, а во-вторых, – спасти свидетельницу для правосудия. Потому что, услышав предсмертное письмо, Инна сразу поняла, что это письмо Павлу написала Ангелина, она же Ветка. Так, должно быть, обращался к Светлане ее Павел. Инна уже не сомневалась, что эта парочка замешана в чем-то преступном, за что Ангелина и опасается мести со стороны таинственного мстителя, а вернее, мстителей.

– Я еще могу успеть, – внушала себе Инна. – Могу, если поспешу. В конце концов, Мариша виделась с Ангелиной еще вчера, и та ни единым звуком не обмолвилась, что собирается отбыть в мир иной. Да и вообще, по словам Мариши, вела себя вполне спокойно и даже приветливо, по крайней мере до тех пор, пока не пришел Павел.

Вспомнив про Маришу, Инна немедленно набрала ее номер и, пока выруливала со стоянки, успела вкратце посвятить подругу в содержимое письма Ангелины.

– Ужас! – воскликнула Мариша. – А кто же будет снимать с меня порчу! Не могу поверить, что Ангелина собралась умирать. Мы с ней вчера так твердо договорились, что я буду приходить к ней раз в неделю. И вдруг… Инна, я еду к ней домой.

– Я тоже! – ответила подруге Инна.

Больше девушки не созванивались, а встретились уже возле дома Ангелины, подъехав туда с разницей во времени в несколько секунд.

– Во всем этот Павел виноват! – первым делом заявила Инна, выбравшись из своей машины. – Я уверена, что он решил избавиться от сообщницы.

– Но ты говоришь, Ангелина пишет, что опасность ей грозит с какой-то другой стороны, – возразила Мариша, спешно направляясь к парадному Ангелины. – И напротив, она вроде как обращается к Павлу как к единственному человеку, способному ее защитить.

– Боже мой! – воскликнула Инна по пути к лифту. – Этот мерзавец и ей мозги запудрил! Точно тебе говорю, ни одна женщина с незапудренными мозгами не согласилась бы вести такую жизнь, какую Павел навязал Ангелине. Одной растить его ребенка, одной спать по ночам и еще не сметь завести себе ни подруги, ни любовника.

– Насчет любовника, наверное, Павел бы стал возражать, но против подруг? – удивилась Мариша, когда они уже сели в лифт.

– Ты же сама сказала, что он на тебя вчера зверем посмотрел! – воскликнула Инна.

– Ну да, – кивнула Мариша. – Он был недоволен моим присутствием.

– Как и присутствием всякого другого постороннего человека! – заверила ее Инна. – А значит, Ангелина, бедняжка, вынуждена была отказаться принимать у себя своих знакомых.

К этому времени подруги уже вышли из лифта и начали звонить в дверь квартиры Ангелины. Никто им не открыл. Мариша позвонила с трубки в салон «Медея», но и там Ангелина сегодня не появлялась.

– Это еще ничего не значит, – сказала она Инне. – Ангелина сегодня и не должна работать.

– В таком случае где она? – спросила Инна. – Дома ни ее, ни дочери явно нет.

– Может быть, гуляют? – предположила Мариша самое хорошее из того, что ей пришло в голову.

Подруги сходили в тот детский садик, куда вчера вечером Мариша вместе с Ангелиной заходили за Танюшей. Таня была там, в своей группе, и очень обрадовалась тете Марише. А вот Ангелины там не было.

– Мамочка сегодня сказала, что меня из садика заберет папа, – похвасталась Танюша подругам. – И еще она сказала, что ей нужно уехать на некоторое время. Но зато она потом привезет мне огромную игрушку. Еще больше того зайца, который вы мне, тетя Мариша, подарили вчера.

– Детка, а мама не сказала, куда именно она собирается? – спросила у девочки Мариша.

Но та отрицательно покачала головой.

– Девушки, что-то случилось со Светланой? – отправив Таню обратно в группу, с тревогой спросила молодая воспитательница.

– Еще не знаем, – ответила Инна. – А почему вы так спросили?

– Видите ли, – замялась та, – ну, в общем, до сегодняшнего дня я и не подозревала, что у Тани в самом деле есть отец. То есть поймите меня правильно, я имею в виду такой отец, который может прийти и забрать ребенка вечером из садика. Танюша ходит к нам уже второй год, и ни разу ее еще не забирал отец. А сегодня Светлана специально предупредила нас, что вечером Танюшу, возможно, заберет папа девочки.

– И она вам его описала?

– Она сказала, что Танюша сама узнает папу, – ответила воспитательница. – И она назвала нам его имя. Павел Аистов.

– Да, – кивнула Мариша. – Все правильно, это действительно отец девочки.

– Не знаю, – покачала головой воспитательница. – Что-то у меня все равно на сердце тревожно. Но не отдать ребенка я тоже не могу.

Подруги вышли из детского садика и переглянулись.

– Что будем делать дальше?

– Пошли в обход по соседям, – предложила Мариша. – Они что-то должны знать.

Инна лишь кивнула в знак согласия. И подруги отправились обходить соседей. Несмотря на то, что было начало первого, то есть разгар рабочего дня, подругам удалось найти дома двух пенсионеров и одну приболевшую даму. К сожалению, дама совершенно охрипла и вообще жила в этом доме меньше года, поэтому про Светлану могла лишь едва слышно прошептать, что эта милая молодая женщина живет с маленькой дочкой. И что у Светланы есть какой-то красавец, мужчина, который, впрочем, приходит нечасто и надолго никогда не задерживается.

– Должно быть, женат, – шепотом пояснила соседская дама.

Но ни сегодня, ни вчера дама не видела Светланы, потому что вообще из своей квартиры по причине сильной простуды не выходила. И никаких подозрительных мужчин она тоже в обществе Светланы не встречала. И ни про каких тайных недоброжелателей, которых бы могла опасаться Светлана, соседская дама тоже слыхом не слыхивала. И вообще ей так явно хотелось поскорей лечь в постель, что подруги наконец сжалились над ней и ушли к другим соседям.

А вот пенсионеры оказались гораздо более разговорчивыми. Подруги представились им работниками, проводящими социальный опрос на тему «Быт и семья», и их с радостью пригласили в чистенькую квартирку пенсионеров. Это были муж и жена, придерживавшиеся взглядов еще советской эпохи, когда считалось, что семья – ячейка общества, а не союз двух любящих сердец. В общем, как быстро выяснилось, они неодобрительно относились к союзу Ангелины и Павла, порицая в первую очередь Ангелину. Впрочем, Ангелину они знали под именем Света. И подруги дружно решили не сообщать старикам, что рядом с ними живет ведьма, чтобы еще больше не распалять их недовольство образом жизни соседки.

– Она ведь женщина, – квакала старуха. – И должна была думать, что делает. А то завела одного внебрачного ребенка, да еще и хахаля приваживает. Того и гляди, второго такого же родит!

Инна с трудом удержалась, чтобы не спросить, какое, собственно говоря, дело старухе до того, сколько у Ангелины детей, один или целый десяток, если она в состоянии их прокормить и не обделить заботой и лаской. Но Инна просто вежливо улыбнулась и спросила:

– А почему вы думаете, что ребенок у Светланы не от этого ее хахаля?

На какое-то время ее вопрос поставил стариков в тупик.

– А если он отец ребенка, так почему не женится на матери своего ребенка? – нашелся наконец старик. – Почему не живет с ней как полагается?

Инна мысленно застонала. Ей до смерти хотелось узнать у принципиального старикашки: кем же это должно полагаться? И кто может, кроме тех двоих, судить, полагается им так жить или нет.

– А сегодня вы видели Светлану? – спросила Мариша у стариков.

Выяснилось, что старик утром столкнулся с ней на площадке, когда она вела свою дочку в садик, а сам старик собирался идти за молоком к бочке. И тут по его лицу проскользнуло какое-то смутное выражение тревоги, которое заставило подруг насторожиться.

– Что такое? – спросили они у старика.

Тот помялся, но в конце концов рассказал, что смутило его сегодня, пока он стоял в очереди среди таких же пенсионеров, дожидавшихся приезда молочной бочки.

– Бочка сегодня отчего-то запаздывала, – сказал старик.

– Она по нечетным дням всегда запаздывает, – пояснила ему старуха. – Шофер-растяпа в эти дни на ней работает. Никогда вовремя не приедет.

– В общем, стою я себе в очереди, поглядываю от нечего делать по сторонам, и тут вижу нашу Светку, – продолжил старик.

– Она была одна? – спросила Мариша.

– Да, похоже, она уже к этому времени проводила ребенка в садик и стояла, ожидая маршрутки на остановке. И тут как раз возле нее затормозила машина. Светка сначала шагнула к машине, открыла дверцу и даже сказала несколько слов шоферу, а потом вдруг шарахнулась от машины и чуть ли не бегом устремилась обратно к дому.

– А машина?

– Машина уехала, – пожал плечами старик. – Не знаю, может быть, это был Светкин любовник, я лица шофера не разглядел. Или какой другой знакомый. Но только я не понял, чего она от него так помчалась обратно домой.

– Может, забыла что-то дома и побежала за этим предметом? – предположила Инна.

– Уже и не знаю, – пожал плечами старик.

– А потом Света вышла из дома?

– Не знаю я, – помотал головой старик. – Я купил молоко и пошел домой. И по пути Светку не встретил. Если она и вышла из дома, то уже после того, как я принес молоко.

– А что это была за машина? – спросила Инна.

– Светло-серебристая, – пожал плечами старик. – А что за марка, я не знаю. Но думаю, что машина была совсем новая. И точно иностранная. Наши таких делать еще не умеют.

– А номер вы не запомнили?

– На кой он мне сдался? – возмутился дед. – Мне со Светкиных хахалей взять нечего. Чего мне номера их машин запоминать?

В словах деда был свой резон. Поэтому подруги перевели тему в другое русло.

– А какие отношения у Светланы с ее любовником? – спросила Мариша. – Ссорились они?

– Нет, – с видимой досадой ответила бабка. – Ссор что-то не слыхать.

И, немного подумав, добавила с торжеством:

– Да и когда же им ссориться, если этот тип тут на считаные минуты появляется. Придет – и уйдет. Правда, наорет на Светку и уйдет. Но какая же это ссора, если она ему в ответ ни гугу. И если его через пять минут уже и след простыл. Вот и сегодня пришел к Свете и почти сразу же выскочил из квартиры.

– Что?! – воскликнули подруги. – Когда?

– Да незадолго до вашего приезда, – сказала старуха. – Даже дверь не закрыл, разгильдяй. Ключи в замке оставил, да так и убежал. А разве ж так можно? Кругом и воры, и грабители. Обчистят Светку, а кто ущерб возмещать будет? Не ее же хахаль приходящий.

– А вы точно видели, что это он забыл ключи в замке?

– Ну а больше никого не было, – ответила старуха.

– И где же в таком случае теперь эти ключи? – удивились подруги, которые четко помнили, что дверь квартиры Ангелины они тщательно осматривали и никаких ключей там не было.

– А я дверь закрыла и ключи с собой забрала, у себя в квартире и спрятала, – спокойно ответила бабка. – Решила, что вечером их Светке отдам. Так мне спокойней будет, чем ключи на целый день в замочной скважине оставлять, а мне за дверью следи, как бы не пролез кто из воришек.

– Не похоже это на Павла, – задумчиво сказал дед. – Он мужик аккуратный. Ты чего мне не рассказала про ключи-то?

– А что? – нахмурилась старуха. – Что рассказывать-то? Твое какое дело?

Не стоило ей говорить эту фразу. Если до сего момента старику и в самом деле не было ровным счетом никакого дела до соседских ключей, то после слов жены он просто почувствовал себя обязанным разобраться в этом деле и показать, кто именно в семье носит штаны. И нечего бабе за него решать, что важно, а что нет.

– Дай ключи! – раскомандовался дед. – Ишь, глупая курица!

– Да в чем дело? – тоже рассердилась жена.

– А ни в чем! Дай ключи, и все тут! Пойду посмотрю, не случилось ли чего у Светки. Странно как-то Павел себя вел. Вот и пойду посмотрю, все ли там в порядке.

И, изъяв у не нашедшей что возразить жены ключи, он двинулся к дверям квартиры Ангелины. Подруги и старуха двинулись за ним следом. Но, поднеся ключ к замочной скважине, старик вдруг заколебался.

– А может, и ничего? – нерешительно пробормотал он. – Может быть, все в порядке?

– Конечно, все в порядке! – воскликнула старуха. – Чего бы там случиться могло, если с того момента, как Светкин хахаль пришел, и до того, как я увидела, что он забыл ключи в двери, времени прошло всего ничего.

– А сколько примерно прошло времени? – спросила Мариша у старухи, и все замерли в ожидании ее ответа, словно это могло пролить какой-то свет на странное поведение Павла.

– Минут двадцать, – сказала старуха. – Я же не сразу пошла к квартире Светки. Просто мусор выносить пошла и увидела, что дверь у нее открыта.

– А может быть, Павел еще там? – спросила Инна. – И вы его просто заперли в квартире?

– Скажете тоже! – обиделась на Инну старуха. – Я перед тем, как дверь запереть, крикнула.

– Крикнула, – передразнил ее дед. – Знаю я, как ты кричишь. Небось пискнула, как цыпленок. А если Павел в душе был, так он тебя и не услышал.

– Хорошо я крикнула, – обиделась на мужа старуха. – Что ты выдумываешь. Нет там никого. Иди обратно. Говорю тебе, нет там никого!

– А вот в этом мы сейчас и убедимся, – сказал дед, который, как уже поняли подруги, по примеру многих других мужчин обожал все делать по-своему и обязательно наперекор жене.

В конце концов под неумолчное ворчание старухи дверь в квартиру Ангелины открыли, и дед первым переступил порог.

– Вы свидетелями будете, – сказала он жене и подругам. – Чтобы потом чего не вышло.

– Вечно ты влезешь не в свое дело, а потом я отдувайся, – возразила ему жена.

– Цыц ты! – рассердился старик. – Посмотри, какой беспорядок в прихожей! На что это похоже, стол перевернут, все вещи из шкафа вывалены.

– Безобразие! – поддержала его старуха. – Неужели Павел успел так нашкодить за несколько минут, пока был в квартире?

– Хм! – сказали подруги, которые тоже осматривались кругом, и нравилось им все увиденное чем дальше, тем меньше и меньше.

Действительно вся легкая мебель была перевернута. Вещи из шкафов выброшены, а створки распахнуты настежь, и с них свисали различные вещи – свитера, брюки и шарфы. Когда Мариша была в квартире Ангелины в прошлый раз, то обратила внимание на безукоризненный порядок. Нигде ни пылинки, все вещи разложены по своим местам. Даже для обуви предусмотрен специальный шкафчик. И на душе у подруг стало тревожно. Они переглянулись и покачали головами.

– Что же тут творится? – удивленно произнес тем временем старик. – Смотрите, вроде кровь.

И он указал на небольшие капли, которые темнели на светлом линолеуме прихожей. Мариша нагнулась, дотронулась до пятна и подняла испачканные пальцы.

– Точно – кровь! – пораженно выдохнула она. – И еще свежая.

– Какой ужас! – воскликнула бабка. – Что тут произошло! Нужно вызывать милицию! Срочно!

– Погоди ты с милицией, – с досадой отозвался супруг. – Нужно сначала точно выяснить, что творится во всей квартире.

И они вчетвером прошли дальше. В детской тоже был беспорядок, но меньше, чем в прихожей. А вот во второй комнате все было перевернуто, и вдобавок постельное белье в некоторых местах перепачкано красновато-бурыми пятнами в разводах. Словно кто-то недавно вытирал окровавленные руки о простыню.

– Неужели тоже кровь! – с ужасом прошептала старуха.

– М-да, – пробормотал дед. – Кажется, и в самом деле придется вызывать милицию.

Пока сосед ходил вызывать милицию, подруги обследовали кухню, ванную и туалет. В двух последних комнатах они не обнаружили ничего подозрительного, разве что тот же беспорядок. Грязное белье, приготовленное для стирки, из корзины было выкинуто, туалетная бумага раскручена, а стиральными порошками усыпана вся ванная, тут же валялись пустые пакеты из-под этих самых стиральных порошков. Зато в кухне подруги наткнулись на нож, который валялся на столе. Его лезвие было перепачкано кровью.

– Смотри, – прошептала Мариша.

– Вижу, – шепотом ответила ей Инна. – Похоже, орудие преступления.

И подруги у уставились на нож. На вид самый обычный нож для резки мяса. Но вот куска мяса, кровью от которого мог быть испачкан нож, пол в квартире и белье в спальне, подруги не нашли, хотя заглянули и в холодильник, и в мусорное ведро. Никаких следов вырезки или филейной части…

– Остается предположить, что ножом кого-то порезали, и этот «кто-то» нашел в себе силы уйти отсюда, – заключила Мариша.

– Нам бы и самим нужно убраться отсюда, – задумчиво проговорила Инна.

– Нет, – отрезала Мариша. – Нам нужно послушать, что старики расскажут ментам. Да и вообще, может быть, порезали вовсе не Ангелину. И она скоро вернется домой. Нужно подождать ее.

– Если не Ангелину, то кого же? – спросила Инна. – Не Павла ведь? Если бы его поранили, то соседка бы заметила.

И подруги отправились к старухе. Бабка пила валерьянку и причитала, что ей на старости лет такое испытание не по силам.

– Скажите, а вы видели, как Павел вышел из квартиры? – спросила у нее Инна.

– Не совсем, – покачала головой бабка. – Если быть точной, то я видела, как он входил к Светке, слышала, как хлопнула дверь квартиры, и слышала, как он садился в лифт.

– А сколько времени он провел в квартире?

– Да всего несколько минут, совсем мало, – ответила бабка. – Но точно не скажу, не запоминала. Откуда же я могла знать, что тут такое будет? Я и в квартиру-то, когда ключи забирала, не заходила. Крикнула с порога – и все. Ох грехи наши тяжкие. И за что мне все это?

Не слушая причитаний старухи, подруги отправились на площадку и тщательно ее исследовали на предмет пятен крови. И хотя пол там был далеким от стерильности, подругам обнаружить на нем пятен крови не удалось.

– Значит, ранен был не Павел, – сказала Мариша. – Но и натворить такое в квартире Ангелины, да еще умудриться пырнуть ее ножом и спрятать тело он за несколько минут не успел бы.

– Выходит, он зашел в квартиру Ангелины, увидел все то, что увидели мы, и бросился бежать, – сказала Инна.

– Да, причем увиденное так его напугало, что он даже забыл ключи в дверях, что на него совсем не похоже, – уточнила Мариша.

– Интересно, а куда он помчался? – спросила Инна.

Мариша пожала плечами. И они дружно схватились за мобильники, чтобы позвонить Юльке домой. Первой дозвонилась Инна. К телефону подошел Павел, голос у него был жутко злой, так что Инна даже не стала с ним разговаривать.

– Павел уже у себя дома, – сказала она Марише. – А Ангелины нет. И где она или ее тело, пока неизвестно. Но у нас есть предсмертное письмо Ангелины.

– О господи! – простонала Мариша. – Оно же не у нас, а у Юльки. Интересно, догадается она отдать его Павлу?