Любовь и доктор Форрест

Оставшись в одиночестве, Лесли принялась осматриваться по сторонам. Здесь стояла дорогая мебель с серой обивкой и позолотой, балдахин анд кроватью и такие же тяжелые портьеры на окнах были задрапированны на старинный манер. Современная, просторная ванная комната с огромной ванной и двумя умывальниками была выдержана в более созвучном времени духе, чем спальня. "Да в такой ванной жить можно, и больше ничего не надо," изумленно думала она, и желая найти себе хоть какое-то занятие, принялась пересчитывать блестящие хромированные краны. Их оказалось восемнадцать! Она покачала головой, рассмеялась и отправилась обратно в спальню, собираясь распаковать вещи.

Она переоделась в прямое платье из черного бархата, провела руками по ткани, облегающей бедра, и теперь стоя перед зеркалом желала, чтобы этим вечером ей наконец удалось бы отрешиться от всех мыслей, связанных с клиникой и Филипом.

- Я молодая, незамужняя женщина, и к тому же даже очень недурна собой. И кто знает, может быть мое счастье где-то здесь, совсем рядом.

Но такой ее приподнятый душевный настрой совсем не вязался с атмосферой, циравшей в огромном полупустом ресторане, и тогда Лесли, поспешно ретировавшись, поспешила в холл, где она еще некоторое время разглядывала изумительной красоты гобелены, которыми были увешаны стены. Со вздохом сожаления Лесли заставила себя вернуться к суровой прозе жизни: будет наверное лучше одеться и выйти в город, чтобы поужинать в каком-нибудь маленьком, уютном кафе, чем ужинать здесь, в одиночестве.

Подойдя к дверям лифта, она слышала, как кабина спускающегося гидравлического лифта бесшумно остановилась на этаже, звякнул колокольчик, распахнулись двери, и одновременно с тем, как она вошла в лифт, из него вышел мужчина. Оба они остановились и оглянулись.

- Филип!

- Лесли!

Он первым сумел оправиться от изумления.

- А Ричард сказал мне, что ты вроде собиралась в Литцирутти.

- Я передумала. Мне показалось, что я слишком устала для того, чтобы отправляться в горы пешком или на лыжах. А я не знала, что ты приедешь сюда.

- Я и сам этого не знал. Но вчера вечером Зекер вернулся из Штатов, и он попросил меня приехать к нему.

- Тогда не смею тебя задерживать.

- А я уже встретился с ним. А ты, кажется, собиралась выйти куда-то?

- Да. В ресторане слишком пусто. Ужас, как неуютно.

Он улыбнулся.

- Большинство постояльцев отправляются ужинать в гриль-бар. Это очень известное место.

- Ты заставляешь меня чувствовать себя идиоткой.

- Я вовсе этого не хотел. - Он снова улыбнулся. - Может быть ты не откажешься поужинать со мной? Я все равно тоже собирался сейчас выйти пройтись, и было бы по крайней мере не разумно, если бы каждый из нас отправился на ужин в одиночестве.

- Какое тактичное приглашение!

- А теперь я чувствую себя полнейшим идиотом.

На этот раз наступил ее черед улыбаться.

- Несомненно мы начинаем это вечер на весьма опказательной ноте! Но за приглашение спасибо. Я его с удовольствием принимаю. Вот только поднимусь в номер и надену пальто.

Оказавшись в своей комнате, Лесли еще какое-то время раздумывала над тем, а не переодеться ли ей в другое, более нарядное платье, но все же сумела устоять перед подобным соблазном. Но вот отказать себе в том, чтобы надеть пару длинных, блестящих сережек, которые так дивно покачивались при каждом повороте головы, и от которых ее скромный наряд сразу начинал казаться как-то изящнее и утонченее, она так и не смогла.

Когда Лесли вышла из лифта, Филип тут же подошел к ней, и уже вместе они направились к такси, ожидавшему их у входа в отель.

- И куда мы поедем?

- Во "Францис Канер". Это мой любимый ресторан.

К тому времени уже совсем стемнело, и за окнами мела пурга. На улицах было скользко, и машину то и дело заносило, пока они ехали по узеньким, извилистым улочкам, направляясь в старую часть города. Наконец такси остановилось перед массивной дубовой дверью с табличкой "Францис Канер". Потом Филип вел ее по узкому коридору, из которого они вошли в небольшой зал, где пианист что-то наигрывал на рояле. Они прошли еще дальше, через всю комнату, и заняли столик у стены.

Сев за стол, Лесли с интересом огляделась по сторонам. Они как будто находились в подвале: каменные стены были покрыты белой штукатуркой, а под самым потолком темнели балки. Подоконники, расположенные по всей длинне одной из стен, были сплошь уставлены цветочными горшками с буйно зеленеющими в них растениями - это было единственный островок цвета среди океана кипельно белых скатертей.

- Здесь прекрасно готовят, - сказал Филип, передавая ей меню.

Взглянув на немецкие слова, Лесли покачала головой.

- Ничего не могу разобрать. В таких местах как это есть какие-нибудь особые, фирменные блюда?

- Да. И предоставь это мне.

Она согласно кивнула, и тогда Филип подозвал жестом офицанта и сделал заказ.

- А я и не знала, что ты так хорошо говоришь по-немецки, воскликнула Лесли. - В клинике...