Любовь и доктор Форрест

- Я пойду в комнату Деборы. Я хочу быть там, когда ее привезут. Спасибо, что ты рассказала мне о... о ее друге. - Он подавил зевок. Спокойной ночи, Лесли.

- Спокойной ночи.

- А ты уверена, что ничего не забыла?

Она смущенно покраснела.

- Спокойной ночи... Филип.

Уже почти настало утро, когда сама Лесли смогла заснуть. Пролежав несколько часов в тягостной полудреме, то засыпая, то пробуждаясь вновь, она все вспоминала о разговоре с Редвудом, и чем дольше она думала о нем, тем больше убеждалась, что минувшему вечеру было угодно круто извемить весь привычный уклад ее жизни. На протяжении многих лет она думала о нем не иначе, как испытывая при этом чувство неприязни, но всего один единственный разговор радикальным образом изменил ее взгляды, заставив ее взглянуть на Редвуда по-новому, не как на человека, которого она презирала за пренебрежительное отношение к женщинам, но как на одинокого и расстерявшегося мужчину, которому за стремление во что бы то ни стало сделать себе карьеру на поприще хирургии, пришлось поплатиться разладившимся по той же причине браком. Бедный Филип! И вот именно теперь, когда он уже было изыскал в себе силы и почти уже было решился на то, чтобы предоставить-таки жене свободу, которой та так хотела, она снова вошла в его жизнь, и к тому же случилось это при довольно трагичных обстоятельствах.

Думая об этом, Лесли наконец заснула, чтобы очнуться ото сна всего через несколько часов, оказавшись разбуженной звуками, обычно возвещавшими о том, что дежурство ночных медсестер вот-вот закончится, и на их место придет дневной персонал. С трудом поднявшись, она проследила за тем, чтобы Бобби как следует позавтракал, а затем, наскоро поев сама, проводила племянника до машины, которая отвозила его в школу. После этого, медленно, заранее предчувствуя недоброе и проклиная тот недуг, что приковал Акселя к постели, переложив тем самым его обязанности на нее, Лесли отправилась в ту палату, где лежала Дебора Редвуд.

Только сейчас, при ярком свете горного солнца, ей впервые за все это это время довелось близко увидеть жену Филипа. Как жестоко обошлась с ней болезнь! Длинные темные волосы утратили свой блеск, треугольник рта казался теперь мепомерно большим на ее осунувшемся лице, а уродливо выступающие из-под кожи острые ключицы и ребра не оставляли ни единого шанса для некогда прекрасного тела. И только ее голос остался прежним: она говорила все так же мягко и неторопливо, немного растягивая слова, и от этого Лесли вдруг снова ощутила себя младшей изо всех самых младших медсестер.

- Так-так, врач-женщина во владениях Филипа! Вот уже никогда не подумала бы, что доживу до этого дня. Хотя скорее всего на большее мне надеяться уже не приходится. Сколько мне осталось жить?

- Многие лета. - Лесли дотронулась до влажного запястья.

- А где Филип?

- Мистер Редвуд сейчас делает обход.

- А я-то думала, что он лечит меня.

- Это так. Но кроме вас у него есть и другие пациенты.

- И что же мне делать до того, как он найдет время на то, чтобы заглянуть и сюда тоже?

- Просто тихо лежите и отдыхайте.

- Отдыхать в этой дыре? Вы что, издеваетесь?! - Дебора Редвуд попыталась сесть на кровати, но Лесли вовремя успела удержать ее.

- Пожалуйста, лежите. Вам нельзя волноваться.

- Но еще хуже для меня оставаться здесь! Я ушла от Филипа! И неужели вы думаете, что я останусь здесь на этот раз?

Она снова попыталась подняться, но Лесли крепко удерживала ее, и через мгновение она устало откинулась на подушки и закрыла глаза.

- Вот так-то лучше, - пробормотала Лесли. - Поверьте, важнее всего сейчас ваше здоровье. А вы никогда не поправитесь, если станете вот так противиться всему.

Минуты тянулись одна за другой.

- Они, что, собираются делать операцию? - неожиданно спросила Дебора. - Только уж скажите мне правду. Я не хочу, чтобы меня обманывали.

- Я совсем не собираюсь вас обманывать. Но я не знаю ответа на ваш вопрос. - Немного помолчав, Лесли сказала: - А чем вас лечили до этого?

- Ничем. Я не была у врача.

- Но ведь вы должно быть догадывались, что больны!

- Терпеть не могу врачей! Я никогда по собственной воле не подойду ни к одному из них и на пушечный выстрел!

Повернувшись к окну, Лесли смотрела на открывающийся за ним пейзаж, не в силах поверить в то, что взрослый и до некоторой степени разумный человек мог оказаться способен на столь недальновидный поступок.

- Вообще-то был все-таки один врач, к котрому я обращалась в прошлом году, - раздался голос Деборы у нее за спиной. - Он сказал, что мне нужно сделать курс каких-то уколов и полежать пару месяцев.

Лесли обернулась к ней.

- И вы этого не сделали?