Любовь длиною в жизнь

Корали вручает столовую ложку Тине, которая передает ее непосредственно Шейну, чтобы он мог кормить ее, как гребаного ребенка.

— Не думаю, что мне понравилось бы сидеть в комнате в одиночестве целый день, — говорит она. — Полагаю, твоя работа очень похожа на эту, не так ли, Каллан?

О. И вот, наконец, она заговорила со мной. Я одариваю ее натянутой, дерьмовой улыбкой.

— Нет. Я весь день окружен людьми. Парень, который приносит кофе. Парень, который отвечает на звонки. Парень, который меняет освещение. Визажисты и парикмахеры.

— Вообще-то я имела в виду съемки дикой природы. Как та, которая помешала тебе прийти на нашу свадьбу.

— О. Да. Полагаю, съемки природы могут быть довольно одинокими. — Я не выгляжу пристыженным, сожалеющим или даже слегка раскаивающемся. Если это то, чего она ждет, тогда она не на того напала.

Шейн сердито смотрит на жену, которая отказывается признать его молчаливую просьбу о вежливости и вместо этого грустно улыбается Корали.

— Прости, что мы не пригласили тебя на свадьбу, Корали. Мы просто понятия не имели, куда отправить приглашение. Мы спросили Каллана, но...

— Каллан не виноват, что мы не смогли послать ей приглашение на свадьбу, Ти, — говорит Шейн. — Давай просто пресечем это в зародыше прямо сейчас, хорошо? Прошло очень много времени с тех пор, как мы все вместе ели. Давай не будем все портить.

Откинувшись на спинку стула, Тина скрещивает руки на груди и, поджав губы, пристально смотрит на меня.

— А как насчет этого? Я не стану упоминать о том, что Каллан подвел тебя в самый последний момент, если он извинится. Искренне.

— Он уже это сделал.

— Когда?

— Сегодня утром.

— Ну, он не извинился передо мной.

— Тина, я искренне сожалею, что вынужден был выполнять свои рабочие обязанности. Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем присутствовать на вашей свадьбе. Фотографирование черепах, вылупившихся из яиц на пляже в Коста-Рике, и рядом не стоит с тем, как ты размазываешь свадебный торт по лицу этого бедного ублюдка.

— О, боже мой! Почему ты такой мудак? — Тина откидывается на спинку стула, и я вижу, что не только Шейн немного округлился в талии.

Я думаю упомянуть об этом, но потом ловлю взгляд Фрайдей и закрываю рот. Господи, эта женщина могла бы заморозить ад своим взглядом, если бы действительно захотела.

Прежде чем она может потребовать, чтобы я извинился перед Тиной в более искренней, менее саркастической манере, решаю, что, возможно, будет лучше сделать это самостоятельно.

— Окей. Ладно. Ты права, — говорю я ей. — Это было дерьмово, что я не пришел. Должен был подумать об этом. Мне действительно очень жаль. Полагаю, эти вещи более важны для людей, чем я думаю. Если вы, ребята, возобновите свои клятвы через десять лет, буду там как штык. Даю тебе слово.

Тина выглядит немного шокированной. Она, вероятно, не ожидала, что я не отреагирую на то, что она назвала меня мудаком, сдерживая свое поведение и давая ей то, что она хотела. Если чему-то и научился за последние десять лет, работая с очень взвинченными женщинами, так это тому, что гораздо лучше признавать свои ошибки и уступать их требованиям, чем воевать с ними. Как бы ужасно это ни звучало, мне все равно, если у Тины лопнет кровеносный сосуд, и она устроит мне ад. Но меня волнует Фрайдей. Я не хочу портить ей вечер, и она одобрительно кивает мне.

Следующие полчаса Тина и Шейн проводят за едой, задавая Корали один вопрос за другим. Действительно ли в Калифорнии каждый день солнечно? Видела ли она Ди Каприо в продуктовом магазине? Есть ли у нее парень?

Я чуть не давлюсь своим гумбо, когда она отвечает «да» на последний вопрос. Она молода и безумно красива, так что, конечно же, у нее есть парень. Меня не должно шокировать, что она с кем-то встречается, в конце концов, за эти годы я успел переспать с половиной женского населения Нью-Йорка. Наверное, просто никогда не ожидал, что мне придется услышать от нее самой, что она в отношениях с кем-то другим. Мне никогда не приходило в голову, что в один прекрасный день сяду за один обеденный стол с ней и услышу ее рассказ о каком-то придурке по имени Бен.

Ненавижу имя Бен.

— Да. Он юрист. Работает в основном на общественных началах для города, — говорит Корали, засовывая ложку еды в рот. Она выглядит так, будто ее сейчас стошнит.

— Так круто! Значит, он много занимается благотворительностью? — воркует Тина.

Корали кивает.

Итак, этот придурок Бен — чертов святой, судя по всему. Он стабилен, делает добрые дела в обществе и помогает нуждающимся. Он уже заставляет меня хотеть ударить кого-нибудь. Я никогда не хочу с ним встречаться.

— Думаешь, что в конце концов ты выйдешь за него замуж? — спрашивает Тина.

Корали роняет ложку в тарелку, и та издает громкий звон. Гумбо разливается повсюду, по всей скатерти.

— Черт, мне так жаль. Фрайдей, сиди, я все уберу.

Но старушка уже встала и схватила мокрую тряпку из раковины.

— Все в порядке, дитя. Садись. Ответь на вопрос Тины.

— Конечно, нет, — говорю я. — Она не выйдет замуж за Бена.