Любовь длиною в жизнь

Саид смотрел в её серо-зелёные глаза, на высоко изогнутые полумесяцем брови, тонкие, красивые линии губ, белоснежные зубы, густые, великолепно причёсанные волосы и внимательно слушал её музыкальный чарующий голос и чувствовал, что она всё больше проникает в его опустевшую в последнее время душу, занимает там всё пространство, не оставляя ни малейшего сомнения в том, что женщина эта ниспослана ему самим Господом Богом, что не случайно случилось с ним всё то, что случилось в последнее время: не случайно совершенно неожиданно отправили его в командировку, не случайно жена громко заявила, что он может не возвращаться, не случайно его обокрали и не случайно он вышел покурить именно в тот момент, когда такси привезло Раису в аэропорт.

В перерывах между рассказами Раиса уже накрыла на стол, села в кресло и, немного задумавшись, закончила свой монолог словами:

– Ты знаешь, в чём-то у нас похожие судьбы. При всей большой любви родителей ко мне, единственной дочери, я тоже не была избалованной, а приучена к труду с детства. У нас тоже большой сад, огород, мы там тоже сажаем всё. Родители любят возиться в огороде, привыкли с детства. И меня приучили. Свои фрукты, соленья, варенье всегда своё.

– И ты умеешь соленья солить, варенье варить?

– Конечно! Мы с мамой всегда вместе готовили. Так что я хорошая хозяйка. Имей в виду, если что. Ну, если не сложится у тебя с женой, имею в виду.

– Ты просто находка для мужчины, Раиса! Хинкал умеешь готовить, чуду, варенье. Что же твоему надо было? Почему пил?

– Саид, давай не будем о нём. Мне больно вспоминать. Я боролась за него. Обещал, старался, потом опять. Болезнь, наверное. Давай наливай немного, расслабимся…

Расслаблялись наши герои долго, основательно, с наслаждением, много-много раз, восторгаясь друг другом и осыпая ласками и комплиментами. Заснули они под утро, уставшие, но счастливые и довольные друг другом…

Проснулся Саид от щекотки и открыл глаза. Раиса сидела на краю кровати, нежно гладила его мускулы и целовала в шею. Она посмотрела на Саида влюблёнными глазами и, нежно улыбаясь, проговорила:

– Доброе утро, Саид! Просыпайся.

– Доброе.

– Голова не болит?

– Не болит. Коньяк был супер.

– Да и не пили мы много. И закуска была хороша.

– Я не люблю пить. Не приучен.

– Зато как было хорошо вечером! Надеюсь, помнишь?

– О-о-о, это да-а-а! Фантастика! Такое не забывается!

– Ладно, вставай, иди умывайся, а я тебя накормлю завтраком.

– Кушать не хочу, я, Раиска, только пить хочу.

– Я тут чай горячий заварила. Попей, и надо уже собираться. Я уже сбегала купила билеты, через пару часов летим.

– Спасибо, Раиска! Ты волшебница! Ты колдунья!

* * *

Погода выдалась как в сказке. Солнце разгулялось вовсю. Ребята быстро справились с багажом и уже через час были в воздухе. Летели молча. Грусть расставания давила на них, и оттого настроение было печальным. В глубоких и тяжких размышлениях старались не смотреть друг другу в глаза. Раиса ждала. Она всю дорогу ждала от Саида каких-то слов, каких-то идей, предложений о том, как дальше будут строиться их отношения, если они вообще будут. Неужели настаёт час расставания? Насовсем или всё-таки на время? Она то и дело посматривала на Саида, но боялась трогать его: он весь ушёл в глубокое раздумье. Он не думал о работе, о квартире, которую только что получил от завода, не думал о карьере, всё это совершенно не занимало его мысли; он думал только о том, как сложится судьба двоих сыновей, если он сейчас бросит их в таком нежном, беспомощном возрасте. Полу-сироты. Безотцовщина. Конфликт с отчимом, который, возможно, появится, ненависть ко всем, в том числе к матери, трудная юность, дурная компания, тюрьма, сломанная судьба.

Саиду стало страшно от своих же мыслей, его передёрнуло, и он, испуганно посмотрев вокруг, попытался избавиться от них, уставившись в иллюминатор. Но мысли не отпускали, в последнее время они преследовали его почти всегда, теперь же, когда жизнь могла в корне измениться, он не знал, по какой дороге ему идти: или и дальше терпеть жгучий холод и ненависть жены, её агрессию, постоянные скандалы по любому поводу и даже без повода – терпеть ради сыновей, или же бросить всё к чёртовой матери и начать другую жизнь, с чистого листа – ради собственного счастья, но при этом обречь сыновей на безотцовщину? Тяжело. Трудно.

На автостанции в Минске ребята тоже сидели молча, грустно глядя в пол, будто случилась трагедия. Со стороны можно было подумать, что муж собрался на фронт, на войну, а жена держит его, схватив за правую руку обеими руками, и, уткнувшись в его плечо, прощается, зная точно, что он уезжает навсегда.

Раиса повернула голову, вытерла слёзы и произнесла траурным голосом:

– Как быстро время пролетело! Мне не хочется с тобой расставаться, Саид!

– Мне тоже. Я пока и не понял, что было со мной и что стало со мной. То ли это было во сне, то ли наяву.

– Всё было наяву, Саид! Наяву!

– И теперь я не знаю, что с этим делать.

– Не жалеешь?

– Ничуть! У меня ничего подобного не было в жизни! Это была командировка в рай. В рай к Рае! Я не смогу забыть. Ты ангел, а не женщина!