Любовь длинною в жизнь (ЛП)

Каллан шипит и ругается, когда впиваюсь ногтями ему в спину. Вскоре я задыхаюсь, едва держа себя в руках, а Каллан дрожит. Он облизывает и кусает мою шею, сильно посасывая, сжимая мою грудь, пока вколачивается в меня. Наши тела идеально подходят друг к другу. Мне кажется, что мой клитор горит, когда Каллан трется своим тазом о мой, вызывая потрясающее трение…

— Черт, Каллан. Я собираюсь кончить. Я сейчас… — Речь становится невозможной.

Выгибаю спину над матрасом, и Каллан чертыхается. Он прижимается своим лбом к моему, его взгляд впивается в мои, челюсти сжаты, когда он тр*хает меня еще сильнее. Я распадаюсь на части, мое зрение затуманивается, когда мой оргазм проносится сквозь меня. Задыхаюсь, кричу его имя и умоляю не отпускать меня.

— Никогда не отпущу тебя, Синяя птица, — шепчет он мне в волосы. — Не волнуйся. Я никуда не уйду.

Глава 12

Каллан

Фрайдей.

Настоящее

Когда просыпаюсь, ее уже нет рядом, и я ненавижу это. Отвратительная мелодия моего мобильного телефона взрывается на полную громкость. Лицо Рей приветствует меня на экране, когда проверяю номер звонящего. Бог знает, когда она прикрепила эту фотографию к своему номеру в моих контактах, но у нее то же самое блаженное лицо, которое бывает всегда, когда я тр*хаю ее. Ее голова наклонена набок, губы слегка приоткрыты, волосы веером рассыпаны вокруг ее головы на подушке. Я бы не удивился, если бы она тр*хала себя вибратором, когда делала снимок.

Отвечаю на звонок, потому что знаю Рей. Если не отвечу сейчас, она будет взрывать мой телефон каждые пять минут до конца дня, пока я не сделаю этого.

— Что случилось? — спрашиваю в трубку, поглаживая свой член.

Я не тверд, но мой член пульсирует, как ублюдок. Прошлая ночь была сумасшедшей. Я уже очень, очень давно никого не тр*хал с такой интенсивностью. И вполне ожидаю, что Корали будет испытывать трудности с ходьбой, где бы она ни была.

— Привет, красавчик. Просто решила проверить, когда ты вернешься домой. По-моему, я оставила свои трусики у тебя на днях.

— Ты всегда оставляешь свое нижнее белье у меня дома.

— Знаю. Но эти мои любимые, я хочу их вернуть.

Стону, протирая глаза. Часы на прикроватном столике показывают час дня. Солнце уже всходило, когда мы с Корали закончили наше увлекательное занятие. Я определенно не чувствую, что достаточно выспался.

— Рей... я не знаю, что тебе сказать. Ты можешь попросить швейцара впустить тебя, если действительно хочешь их вернуть. В противном случае, буду дома через неделю или около того. — Практически слышу, как она дуется на другом конце провода.

— Но что хорошего в том, что меня впустят? Если швейцар впустит меня, тебя там не будет, чтобы меня тр*хнуть.

— Пусть швейцар тебя тр*хнет. Уверен, что он будет более чем счастлив сделать это.

— Хм. — Рей делает паузу, как будто рассматривает это как вариант. Скорее всего, так оно и есть. — Тогда ладно, Кросс. Увидимся, когда вернешься домой.

Она вешает трубку, и на линии воцаряется тишина. Я на секунду задумываюсь, не перезвонить ли ей и не сказать, чтобы она хотя бы не тр*халась со швейцаром в моей постели, но потом решаю не делать этого и встаю.

Спускаюсь вниз в одних трусах, и мое сердце чуть не выпрыгивает из груди, когда вижу фигуру, сидящую за обеденным столом. Сначала думаю, что это Корали. Но это не так. За столом сидит Фрайдей и ест хлопья из миски, которую я не узнаю. Должно быть, она принесла ее из дома.

— Господи Иисусе, Фрайдей. Ты меня до смерти напугала. Принесла сюда свои хлопья?

Старуха не поднимает головы, чтобы посмотреть на меня. Она кладет в рот очередную гору хлопьев и, нахмурившись, смотрит прямо перед собой в окно на другой стороне комнаты.

— Над тобой и этой девочкой нависло множество призраков, Каллан Кросс. Ты это знаешь?

Фрайдей всегда была немного не в себе. Даже когда мы были детьми, она говорила очень странные вещи о духах и о том, что она называла «призраками». Если кто-то пил слишком много, или бил своих животных, или проваливал тест, это было потому, что он был жертвой призрака. В детстве мне было забавно слушать такие вещи, но теперь я понимаю, что это был просто способ простить кому-то его недостатки. Возможно, в некоторых случаях ошибочно.

— О чем ты говоришь, Фрайдей? — Я шаркаю мимо нее к окну, где шторы частично задернуты, позволяя только узкому столбу золотистого света прорезать тусклую комнату. — Я не верю в призраков. Они не настоящие.

— Конечно, настоящие, дитя, — говорит Фрайдей в свою еду. — Они такие же настоящие, как ты и я. Только меньше... — Она перестает жевать и смотрит в потолок, ее тело неподвижно, как будто она прислушивается к чему-то. Через пару секунд она пожимает плечами и продолжает есть. — Не могу вспомнить, что я сейчас говорила. Не бери в голову.

Я стою, уперев руки в бока, и смотрю, как она кладет себе в рот очередную порцию еды.

— Не то чтобы не люблю гостей, Фрайдей, но могу ли я тебе чем-нибудь помочь?

Она выгибает бровь, оглядывая меня с головы до ног.

— Можешь. Для начала надень какие-нибудь штаны. Есть одна мысль.