Любовь длинною в жизнь (ЛП)

— А если и с ним будут проблемы? Кто первым придет утром и обнаружит на полу разлагающеюся, разжиженную человеческую плоть? И как сильно это будет пахнуть в разгар лета?

Рэйнор встает из-за стола, ужас растягивает ее лицо в пяти разных направлениях.

— Это было бы очень, очень плохо, — говорит она.

— Тогда, может быть, ты напишешь в своих бумагах, что я сын Малькольма Тейлора, и покажешь мне его сморщенную, покрытую инеем синюю тушу, прежде чем отправлюсь на поиски предохранителя.

Бедняжка Рэйнор. Она выглядит озадаченной.

— Не знаю, смогу ли я это сделать.

— Конечно, можешь. Ты ведь отвечаешь за бумажную работу, верно?

Она кивает.

— Тогда все проще простого. — Я приклеиваю на лицо свою самую очаровательную, самую мудацкую улыбку — ту, которая, как я знаю, нравится женщинам по какой-то странной, мазохистской причине — и крошечная улыбка трепещет на лице Рэйнор в ответ. Боже, я понятия не имею, как девушки могут смотреть в дуло заряженного пистолета и все еще хлопать ресницами, как будто они слепы к опасности, в которой находятся.

— Э-э-э... ладно, но я все еще не уверена. Это может доставить мне массу неприятностей.

— Я никому ни слова об этом не скажу, Рэй-Рэй, клянусь.

Она, кажется, забыла, что всего три секунды назад я намекал, что превращу нынешних обитателей морга в жижу, если не добьюсь своего. Вместо этого она протягивает мне какие-то бумаги, а сама звонит в морг техникам и просит их подготовить отца Корали к осмотру.

Мне приходится ждать двадцать минут, прежде чем парень в больничном халате появляется в двойных дверях позади Рэйнор и жестом приглашает меня следовать за ним.

Комната, в которую меня ведут, холодная и стерильная. Здесь нет ничего, кроме металлической каталки, в комплекте с бугристой формой тела на ней, покрытого бледно-голубой простынью. Парень, который привел меня сюда, откашливается и складывает перед собой руки в резиновых перчатках. На нем защитные очки, как будто ему попадают брызги в лицо, когда он выполняет свою работу.

— Дайте знать, когда будете готовы, — говорит он.

Я засовываю руки в карманы.

— Ага. Я готов. — Я натянуто улыбаюсь ему, покачиваясь на носках.

— Вы уверены, что вам не нужно время, чтобы собраться с мыслями? Это может быть травмирующим опытом для некоторых людей, особенно если они не совсем уверены, чего ожидать.

— Нет. Я понимаю, чего ждать. Смертельная бледность. Синие губы. Восковой цвет лица. Давайте начнем.

Судя по выражению его лица, парень думает, что я сошел с ума, но он осторожно, медленно отодвигает простынь, закрывающий верхнюю часть тела Малкольма, и делает шаг назад, чтобы я мог видеть.

Малкольм, ублюдок, выглядит почти так же, как и в прошлый раз, когда я его видел, если не считать цвета кожи. Хотя безжизненный, он кажется меньше. Может быть, он усох в последние годы своей жизни. Но все тот же жестокий изгиб рта. Между бровями по-прежнему та же злобная складка. Я наклоняюсь так близко, как только можно наклониться к останкам мертвеца недельной давности, и изучаю то, что от него осталось. Он причинил Корали столько боли. Физической и моральной. Разрушил все для нас во многих отношениях. Внезапно меня охватывает такое огромное и ужасное чувство ненависти, что не могу удержать его в себе. Я откашливаюсь и плюю ему в лицо. Слюна стекает по его правой щеке, растекаясь по алебастровой коже, пока не попадает в ухо. Это унижение заставляет меня улыбнуться.

— Прошу прощения, сэр. Вы не можете этого сделать. Не можешь плевать…

— Все в порядке. Можете сделать отметку и отдать мне документы. Мы все здесь закончили.

Глава 17

Корали

Нерешенная проблема.

Настоящее

Проходит два дня. Медленно бреду вдоль реки, лениво вьющейся через Порт-Ройал, отказываясь ступить на главную улицу. Бен снова звонил, но у меня нет сил написать ему и сказать, что я в порядке. У меня даже нет силы воли притвориться, что все еще люблю его и хочу быть с ним. Странно, но у меня такое чувство, что он знает правду. В конце концов Бен перестал звонить.

Я представляю, как он тр*хает какую-то другую девушку в нашей постели, которую мы делим в Калифорнии, и подозреваю, что именно этим он и занимался, но ничего не чувствую. Возможно, лишь облегчение. Конечно, не ревность и не печаль. Я знаю, что это ненормально, учитывая тот факт, что мы так долго были вместе, но эта история с Калланом вытесняет Бена. Она заменяет собой все.

Прошло пять дней с тех пор, как я прибыла в Порт-Ройал, и абсолютно ничего не добилась за это время. Помимо того, что постоянно ввязываюсь в споры и злюсь, мне кажется, что мое пребывание здесь было пустой тратой времени.

Я сижу на берегу реки, погруженная в свои мысли, в воспоминания о нас с Калланом, о наших нескольких летних каникулах, проведенных вместе здесь, фотографируясь, дурачась и влюбляясь, когда священник Сэм появляется из ниоткуда, весь в поту. Он снова в кроссовках, шортах и футболке. Насколько могу судить, этот человек никогда не занимается настоящим священнослужением.

— Корали? Корали Тейлор? Это вы. Ох, как прекрасно!