Любовь диктаторов. Муссолини. Гитлер. Франко

Откровения подобного рода, неоднократно высказывавшиеся публично и рано или поздно становившиеся достоянием прессы, в первую очередь иностранной, не могли понравиться ни фашистским чиновникам, ни самому Муссолини. Дальнейшее пребывание актрисы в столице стало приобретать скандальный оттенок. Ее нужно было тихо, без лишнего шума выдворить из Италии, и дуче дал соответствующее поручение полиции и министерству иностранных дел, которое уведомило об этом французское посольство. Магде в деликатной форме, а затем все более настойчиво предлагали подобру-поздорову убраться восвояси. Однако французские дипломаты, в том числе посол граф де Шамбурн, не учли в своих стараниях особенностей характера «пылкой влюбленной»: каждая новая попытка нажима лишь усиливала ее сопротивление. Дело дошло до того, что сначала Магда попыталась отравиться (или сыграла эту роль), а затем выстрелила в посла, который якобы лишил ее любви «самого замечательного человека в мире». Она отнюдь не намеревалась причинить ему сильный вред — граф де Шамбурн был легко ранен, возмутительница спокойствия арестована и осуждена на один год тюремного заключения, а публика, с интересом наблюдавшая весь этот спектакль, приведена в полный восторг. Неуравновешенная и подверженная резким порывам чувств, Магда Корабеф, видимо, действительно испытывала к Муссолини сильное влечение. У нее дома нашли более трехсот его фотографий, но ни одна из них не была подарена самим диктатором.

Муссолини вообще ничего не дарил своим любовницам. Он считал это проявлением излишней сентиментальности и лишь самым близким из них мог изредка презентовать пару чулок или духи. В его представлении общение с «великим человеком» уже само по себе награда, и многие из женщин, переспавших с дуче, именно так к этому и относились.

Подарки, даже в дни рождения и на Рождество, почти не получали и близкие: жена, дети, брат и сестра. Не потому, что Муссолини не хотел никого баловать, а потому, что он был слишком далек от этого. «Отец не принадлежал семье», — напишет впоследствии в книге воспоминаний старший сын дуче Витторио, но «не из-за чрезмерной загруженности работой, а из-за склада своего характера». Он всегда жил в себе и для себя, был одинок, никогда не имел близких друзей и физически не выносил людей, чем-то ему неприятных. «Я любил многих женщин, но так и не познал тепла настоящей дружбы, — писал на склоне лет дуче. — Я имею в виду сильные и прочные узы близкой дружбы между двумя мужчинами. С той поры, как скончался Арнальдо, я уже никогда не испытывал такого чувства».

Арнальдо искренне и глубоко восхищался старшим братом, хотя был полной его противоположностью. Спокойный, уравновешенный, ревностный католик, он любил вкусно и обильно поесть, сходить в театр, был предан любимой жене Аугусте и двум детям (их первый ребенок умер в возрасте одного года от лейкемии). Как-то раз Арнальдо преподнес супруге в подарок золотой браслет с выгравированным на нем ликторским знаком. Украшение так понравилось Муссолини, что вопреки обыкновению он решил подарить такое же Ракеле. Каково же было его удивление, когда Ракеле, получив браслет, не выказала особого восторга и не оценила должным образом порыв супруга. Она заявила, что никогда не имела драгоценностей и не любила их. Это была правда. Во всяком случае, ни на одной из дошедших до нас фотографий на Ракеле нет других украшений, кроме обручального кольца, простеньких бус и сережек. Не было у нее и дорогих мехов. Она вполне обходилась своей единственной шубой, купленной еще в годы войны за восемьсот лир. Однако справедливости ради следует отметить, что хороший мех, будучи элементом роскоши, не являлся предметом первой необходимости — зимой в Риме не каждый год выпадают дни, когда можно надеть шубу даже на легкое платье.

Непритязательность Ракеле соответствовала привычному стилю жизни семьи диктатора, который сам не слишком тяготел ни к роскоши, ни к безудержному личному обогащению, хотя имел для этого неограниченные возможности. Дуче, как и прежде, был равнодушен к деньгам, но он не отказывал себе в удовольствии пользоваться благами, которые они обеспечивали. Муссолини любил повторять, что «единственное преимущество», которое в личной жизни предоставила ему власть, была «возможность владеть хорошей лошадью». Уточним для правдивости, что лошадей на вилле «Торлония» временами насчитывалось свыше десятка, а недостатка в средствах на личные расходы Муссолини не испытывал. Поэтому он мог демонстративно отказаться от жалованья премьера, сделав вид, что не замечает, как ретивые помощники аккуратно помещали эти деньги на специальный счет дуче в «Банко д’Ита-лиа» в Брешии. К 1943 году на этом счету скопилось около 1,5 миллиона лир.