Любой каприз

— Ночью или завтра утром. Не знаю. Как получится. Лишь бы мне застать его в Москве. Надежда обмолвилась, что его сестру ждут в Германии. Видимо, так и есть. Ему сообщили, что ее перевозят, он сорвался с места.

— Причина уважительная. Я бы подождала… Может, тебе пока не приезжать? Отдохни, успокойся, походи по музеям. Но вижу, тебя не переубедишь. Я правильно поняла твое молчание?

Она поняла правильно. Дина подписала документы, подождала, чтобы вынесли ее вещи и уложили в багажник такси.

— Мадам, надеемся, в следующий раз ничто не помешает вашему отдыху в нашем отеле! — сказал на прощание администратор.

— Спасибо.

Дина спрятала глаза за черными очками — теперь они приклеятся к ней надолго!

Расстояние до аэропорта показалось вечностью, хотя такси считалось самым быстрым транспортом. Расставаться с Венецией было жаль — она возлагала на медовый месяц столько надежд! Хотела поговорить с Сашей о ребенке, предложить усыновить кого-нибудь. Что может быть замечательнее и органичнее, чем семья, где все любят друг друга и доверяют? А у них доверия не получилось. Она никогда не доверяла до конца ему, а Саша никогда и ни за что не доверился бы ей.

Уже в аэропорту, ожидая регистрацию на рейс, Дина позвонила начальнику службы безопасности. Она редко делала это — не любила вмешивать спецов. Зато Гаврюшин найдет для нее любую информацию за считаные часы.

— Я слушаю, Дина Васильевна.

— Выясни, пожалуйста, с каким диагнозом и где проходит лечение Гордеева Василиса Викторовна — предположительно так. И вообще, найди информацию о моем муже. Когда доберусь до Москвы, позвоню тебе.

— Хорошо, Дина Васильевна.

Дина дала отбой и задумалась, едва не пропустив новый вызов. На экране высветилось: «Саша». Нет, говорить по телефону смысла нет — она должна видеть его глаза, лицо, веснушки. Телефон звонил, не переставая. Одна рука тянулась включить его, вторая ударяла по первой. Услышь она Сашку, он наверняка умаслит ее речами. И она снова простит, поверит, примет и в очередной раз окажется в дурах.

Объявили посадку на рейс до Варшавы, через которую нужно было добираться до Москвы, и Дина с легким сердцем отключила телефон.

ГЛАВА 29 ЗАПОЗДАЛЫЕ СЛОВА

Ирина до последнего настаивала поехать вместе с ней, но Дина ее не взяла.

— Тебе нужен сдерживающий фактор! Ты точно дров наломаешь. Хотя бы отдохни пару часов — у тебя глаза сумасшедшей.

— Теперь они всегда будут такими! А если я буду отдыхать, могу просто не застать его в Москве.

— Вот и хорошо! Пусть едет. Ты остынешь, вы встретитесь потом, поговорите… Ну что ты так на меня смотришь?

Дина не знала, какой сейчас у нее взгляд. Было больно до отупения, боль не хотела проходить и после таблетки успокоительного — Ирина чуть не силой впихнула ее. Но маленькой таблетке не успокоить бушующий в душе ураган.

— Дина, пожалуйста, не надо…

— Я должна! Иначе я тоже перестану уважать себя.

Сотовый снова зазвонил — можно было не сомневаться, что на экране высветится все то же имя.

— Видишь, он звонит, поговори, скажи, что ты в курсе дел его сестры…

Дина разрядила телефон.

— Для успокоения твоей души, подруга, скажу: ты сделала все возможное.

— Ничуть меня это не успокоит! — фыркнула Ирина. — Может, мне стукнуть тебя чем-нибудь тяжелым, чтобы ты вырубилась?

— Ты самая лучшая подруга на свете…

Чтобы Ирина на самом деле не придумала подобное, Дина поспешила распрощаться. На улице ее ждала машина — сама после бессонной ночи за руль она сесть не решилась. Вот если бы в голове возникла мысль найти первый столб…

Стряхнув с себя наваждение, Дина спустилась вниз и вышла во двор. После прилета в Москву она специально не стала заходить домой, а приехала к Ирине и посидела немного у нее. Все-таки первый жар обиды если и не прошел, то стих. Придуманные планы мести теперь казались глупыми и смешными. Что они изменят? Вернут веру и любовь? Так что мстить она не хотела, хотя Ирине об этом не говорила. Но она должна увидеть Сашу… последний раз. Жить без его серо-голубых глаз, веснушек и улыбки будет тяжело. Она должна запомнить их, вырезать в душе и на сердце.

Начальник безопасности, как и договаривались, собрал неплохие сведения о семье Гордеевых. Почти все, что Саша рассказывал, было правдой: отец их бросил, мать спилась, забросила детей. И если бы не Сашка, заболевшая Василиса едва ли выжила бы. Эта девочка должна быть благодарна ему, ради нее он пожертвовал всем, что имел или мог иметь.

— Дина Васильевна…

— Что, Сережа?

— Так приехали.

— Спасибо. Я быстро.

Словно он или она куда-то спешат. Впрочем, задерживаться в Москве ей незачем. Чемоданы она не разбирала — взять билет и махнуть куда-нибудь подальше.

Выходить из машины Дина не торопилась, а шофер занялся своими делами — он никогда не лез в душу.

— Маша, — Дина тянула время, поэтому позвонила секретарше. — Это я.

— Дина Васильевна, добрый день. Как ваш медовый месяц?

Разумеется, никто обижать ее не собирался, но пакостно на душе от этого было не меньше.

— Закончился, — сухо обронила она. — Я в Москве, но скоро уезжаю.

— Ой, а куда?