Любоф и друшба

– Он один из самых лучших женихов России… так его мама сказала, – перебила мама. – Один из самых лучших, даже лучше Вадика…

На лестнице послышалось шуршание, затем звук пинков, затем шипение: «Подвинься, я тоже хочу!». У нас всегда кто-нибудь подслушивает за дверью, считая, что он не подслушивает, а просто его забыли позвать, чтобы он тоже принял участие в интересной беседе.

«Круто!.. Наша Лиза выходит замуж за лучшего жениха России!» – раздался приглушенный Лидочкин голос.

Отец тяжело вздохнул.

– Лучший, лучший, лучший… жених, жених, жених… – монотонно, словно гипнотизер на сеансе внушения, повторила мама.

Отец вздохнул еще тяжелей:

– Лиза, я никогда не говорил с тобой… ни о чем. Но я уверен, ты и сама все понимаешь. Чтобы быть счастливыми, люди должны быть из одной среды, из одной детской… Ты моя дочь – моя… А он человек совсем другого круга…

Ну что же это, все как будто сговорились – сначала я из другой среды, а теперь он из другой среды!..

– Это она сначала говорила, что он неприятный человек, заносчивый, самоуверенный, – торопливо сказала мама. – А потом, как только он сделал ей предложение, сразу передумала.

Отец взглянул на меня изумленно и разочарованно, как будто я на его глазах превратилась в козленочка.

– Лиза?! Я не могу поверить, что ты выходишь за него замуж из-за денег! Никакие деньги не облегчат ситуацию, когда люди душой врозь…

Я улыбнулась, нежно и снисходительно, как будто я взрослая и смеюсь над ним, ребенком. Я хотела сказать отцу, что Сергей оказался благородным, что он спас Лидочку, и таксу, и пуделя. Но ведь на самом деле он такой же, как и был, – заносчивый, самоуверенный. Способный и на благородный поступок в том числе. В нем так много разного. Не скажет ли Сергей через год, через месяц, через день после свадьбы: «Была у меня такая девочка, Лиза, вспоминаю ее хорошо, но ничего не вышло»?..

А если бы Сергей и его мама не узнали, что отец – знаменитый ученый, она бы разрешила ему на мне жениться? А если бы не разрешила, Сергей женился бы на мне против ее воли? Он такой насмешливый и взрослый и такой мамин.

Я вдруг заметалась: если бы я его любила, я бы не замечала его недостатков, смотрела бы на него сквозь розовые очки. Может быть, я его не люблю?

«Круто! Наша Лиза откажет лучшему жениху России!» – раздалось из-за двери.

…Чувство юмора у него такое, как у меня. Чувство юмора – это так редко, чтобы совпадало, чтобы вместе смеяться. Женя, например, никогда со мной не смеется. И если я не выйду за него замуж, мне придется всю жизнь смеяться одной.

– Я его люблю. Можно мне выйти за него замуж?

– Ну?! – просительно сказала мама и в волнении наклонила стул со мной на письменный стол отца, так что моя голова оказалась над его бумагами, и я даже смогла прочитать: «…поход с сорокатысячным войском на Византию был предпринят в 941 г. при князе Игоре, пока византийский флот был отвлечен арабами…» – Ну?! Я уверена, что она будет счастлива!.. А ты?

– А я не уверен, – печально сказал отец.

– Шопенгауэр говорит… – раздался за дверью голос Марии. – Шопенгауэр говорит, что любые два миросозерцания при всей их противоположности одновременно истинны, каждое со своей точки зрения, а стоит лишь подняться над этой точкой, как истинность их сейчас же оказывается условной. Но абсолютная истина…

Отец улыбнулся и продолжил:

– Но абсолютная истина недостижима… Я так и знал, что приезд этих двух молодых людей из Африки закончится тем, что по крайней мере две мои дочери выйдут за них замуж…

* * *

Все закончилось, как и положено, свадьбой, но у меня еще оставалось столько вопросов… Мама сказала, чтобы все вопросы я задавала после свадьбы.

Я была уверена: ангел Женя и Вадик, слабовольный ангел, будут безоблачно счастливы. Они будут жить в Доме, и если для полного счастья им потребуется немного волнений, недоразумений и легких ссор, то ведь рядом всегда будет мама. Мама будет руководить через забор, Вадик будет любить Женю и благоговеть перед отцом, будет сидеть в кабинете и изучать Византию, – и они станут как мама с отцом, но никогда не разделятся на «низ» и «верх», а будут счастливы. Ангелам счастье полагается.

…А я, я буду счастлива?.. Такой вопрос задает себе каждая девушка в фате, в свадебном веночке, в перьях…

Я понимаю, что это глупый вопрос, но как же его не задать?..

Оценка Швабры Игоревны

Прежде всего я хочу сказать, что возмущена этой кличкой. Ее оправдание, что меня «все так зовут», я не принимаю! Уверяю вас, что никто меня так не называет, а тем, кто меня так называет, будет двойка по поведению и вон из школы!

Я также возмущена меркантильным подходом к оценке отношений в педагогическом коллективе. Дети не должны замечать отношений между взрослыми, это не их дело.