Любоф и друшба

Игорь полез в ящик кухонного шкафчика, достал тетрадный листок в клеточку. На листке был заголовок крупным шрифтом – «Список».

– Сейчас я зачитаю.

Понедельник—четверг: вечера дома, ужин, просмотр телевизионных передач.

Пятница – кино, раз в месяц театр.

Суббота, утро – генеральная уборка, проводится совместно.

Суббота, день – закупка продуктов и других товаров потребления.

Суббота, вечер – ужин в ресторане.

Воскресенье – подготовка к рабочей неделе. Ужин дома, просмотр спортивных телепередач.

– Дальше интимное, – улыбнулся Игорь, ласково потрепал Люду по щеке и убрал листок в ящик. Наверное, интимная жизнь у них тоже по распорядку.

– Игорек, тебе пора спать, – ласково сказала Люда. – А я сегодня нарушу режим, поболтаю с Лизой подольше?.. Ты не возражаешь?

Игорь ушел спать, нежно сказав Люде: «Можешь не торопиться, малышка», и мы с Людой остались вдвоем. Люда смотрела на меня насмешливо – наверное, у меня был вид человека, у которого чешется нос, но он не решается его почесать. Мне очень хотелось спросить, не сходит ли Люда с ума от этого «Списка», не хочет ли она его разорвать и выкинуть в окно, но я сказала себе: «Клизма времени, Лиза», – и удержалась, не спросила.

– Хочешь спросить, не схожу ли я с ума от этого «Списка»? – улыбнулась Люда.

– Нет, ну почему же… Хорошо, когда любимый человек берет на себя ответственность за твою жизнь, – кротко сказала я, как будто я была тактичная гостья, да ведь я и была гостья.

– Да, хорошо… У нас есть «Список», с которым мы оба согласны, это и есть зрелые отношения равноправных партнеров, каждый из которых всегда готов прислушаться к другому. Так что в этом смысле все прекрасно. Во всех смыслах все прекрасно, – поправилась Люда и вдруг хихикнула: – Лиза, ты подумала, что интимное – это секс по средам и субботам? Ничего подобного. – Она прикрыла кухонную дверь и достала из ящика тетрадный листок: – Я тебе прочитаю. Только не смейся и не говори маме.

Люда шептала, а я слушала и не понимала, что происходит, что из этого действительно было записано в «Списке», а что было ее комментариями. Не понимала, может ли быть, что это всерьез, или все это была шутка и уже нужно смеяться? На всякий случай я время от времени издавала какой-то странный писк, что-то между сочувственным хмыканьем и вежливым смешком.

Можете не верить, но в целом это звучало так:

…Работать в роддоме нельзя по причине неодобрительного отношения Игоря к суточным дежурствам.

– Мне пришлось устроиться в поликлинику, но я так мечтаю опять принимать роды, – жарко шептала Люда.

…Звонить маме можно по средам каждую вторую неделю. С мамой семейную жизнь не обсуждать: что едят, что покупают, куда собираются в выходные – это неразглашаемая информация.

…Исключить незапланированные визиты и звонки. Встречаться с подругами можно, но по особой договоренности с Игорем. Подруги могут посещать Люду дома, хотя это и не очень желательно, и он надеется, что его пожелания не видеть ее подруг у себя дома будут учтены. Разрешение на визит подруг выдается на определенное время, и в нем может быть отказано без объяснения причин.

– Подругам, не прошедшим фейс-контроль, может быть отказано от дома без объяснения причин, – пошутила я, но Люда не улыбнулась.

Я еще раз попыталась ее приободрить и развеселить:

– Но есть еще масса приятных занятий, которые не вошли в «Список», а что не запрещено, то разрешено. Следовательно, все остальное можно – болтаться днем по магазинам, после работы задержаться и выпить кофе – он и не узнает! Он же не может поймать тебя на том, что ты куда-то забрела, и быстренько записать это в «Список»!

Люда сделала гримаску, означавшую «ты не понимаешь».

– Магазины? Кафе? А деньги?! Мы все покупали вместе, и получается, мне и деньги-то не нужны. Только на автобус, на метро и на еду в те дни, когда я работаю, – прошептала Люда и, спохватившись, добавила: – Не думай, что Игорь жадный. Слышала, он хочет мне машину купить, шубу…

– Тебе нужно было сразу же уехать домой, – сказала я.

Бедная Люда, если бы кто-то заранее спросил ее, хочет ли она так жить, она бы ответила «нет». Но ведь ее никто не спрашивал, и она все время делала по маленькому молчаливому шажочку навстречу – соглашалась.

– Домой?! – фыркнула Люда. – А что люди скажут? И мама, главное, мама!.. Для нее это было бы ужасно, она бы сказала, что у нас в семье все неудачницы.

– Да, – поддакнула я, – да-да-да! То есть я хочу сказать, что тетя Ира именно это и скажет, но это не означает, что ты должна терпеть такую… такое… такого!

Тети-Ирино разочарование, стыд перед людьми, висящее в шкафу свадебное платье со шлейфом, полная уверенность Игоря, что все делается правильно, – это не причины для того, чтобы быть несчастной.

– Люда, твои мучения закончились. Я тебя забираю. – Я решительно поднялась со стула. – Где у тебя чемодан? Невозможно все это терпеть.

– Невозможно все это терпеть, – согласилась Люда. – Но я и не терпела. И теперь у нас все по-другому, все, как я хочу!

Люда смотрела на меня с видом фокусника, вынимающего кролика из шляпы.