Люблю, целую, жму лапу!

– Я всегда к вашим услугам. – Максим Александрович пружинисто встал, в одно мгновение оказавшись рядом с Татьяной. Она тоже вскочила, почувствовав, что у неё подгибаются ноги от его близости.

Чёрт знает что! Вот что значит – долго без мужика. Организм, предатель, ведёт себя как гвоздь при виде крупного магнита. Не хватало ещё соглашаться на всякие неприличные предложения!

Но Жаров галантно протянул ей визитку и широким жестом указал на дверь. При этом наглец Максим Александрович смотрел ей в глаза и щурился, как кот, перед носом которого открывали новую банку сметаны.

Никаких неприличных предложений, к огромному разочарованию Татьяны, не последовало.

– С вами свяжется наш юрист, – бросила она пробный шар.

– Не стоит. Пусть сразу связывается бухгалтер, мы выплатим неустойку, я распоряжусь. Что-нибудь ещё?

Проглотив срывающуюся с языка неуместную шутку «а поцеловать», Татьяна на деревянных ногах вывалилась из кабинета, даже не попрощавшись.

Какой мужик! Это ж надо! И обручального кольца нет. Хотя… Такие самцы кольца не носят.

– А ваш начальник женат? – неожиданно доверительно поинтересовалась она у рыжей. И тут же ужаснулась. Язык работал автономно, явно отключившись от мозга. Вот стыдобища-то!

Рыжая понимающе покивала и сочувственно сообщила:

– Нет. И девушки у него нет. Потому что он их не любит.

– Голубой, что ли? – опешила Таня, даже перестав смущаться столь неуместной откровенности.

Рыжая пожала плечами и отвела взгляд.

Татьяна на автопилоте дошла до лифта и ввалилась в кабину, судорожно пытаясь систематизировать то, что произошло. Извилины завязались в тугой узел, не желая выдавать резюме. Она даже не сразу сообразила, что лифт не едет, а тихо висит между этажами.

– Чрезвычайно удачный день! – Таня треснула кулаком по стене и простонала. Диспетчер на вызов не реагировал. А звонить Жарову было выше её сил.

Девушек он не любит, видите ли! Фу ты!

Следующие полчаса обозлённая до крайности мадемуазель Ханина пинала стенки, нажимала на все кнопочки и даже пыталась прыгать. Впрочем, прыгать она довольно быстро перестала, вдруг испугавшись, что дно провалится. Мало ли что.

Когда лифт наконец поехал, она даже злиться устала, впав в депрессию. В кои веки раз на Танином пути встретился роскошный мужик, а она умудрилась сначала с ним пособачиться, а потом и выяснить, что он не любит девушек.

Вот что значит «не любит»? Как может не любить девушек такой брутал? К тому же он первый начал заигрывать. Как-то не похоже это на женоненавистника. И вообще, если вспомнить, как он тогда в кабинете смотрел… У Тани аж мурашки по спине побежали. Да он скорее бабник, а не голубой. Эх, жаль, рядом не было Юрика, он бы точно сказал, пара они или нет.

Хотя… Какая пара, когда её так легко и ненавязчиво выпроводили, предложив общаться через бухгалтера. Дескать, на тебе, товарищ Ханина, неустойку и умойся. Досвидос, амигос!

Мир крайне несправедлив! Особенно к Тане. Вот если бы можно было прокрутить всё назад, она бы непременно… Что? Согласилась на ужин? Или сразу взяла абонемент на ужины, плавно перетекающие в завтраки?

С этой мыслью барышня ломанулась в разъезжающиеся двери лифта и воткнулась в букет лилий. Или орхидей.

Татьяна крайне слабо разбиралась в цветах, так как дарили ей обычно только розы. Ещё она умела определять гвоздики, тюльпаны и пару-тройку прочих видов. Со всякими экзотическими цветами у Тани дела обстояли напряжённо. Одно она помнила точно – если голова заболит, то это лилии.

– Извините, – пробормотала Татьяна, пытаясь обойти держателя ажурной клумбы. Обойти не получилось, так как её просто-таки железной клешнёй перехватили чуть выше локтя и аж на скорости, с заносом развернули обратно.

– Это вам, – ухмыляясь, сообщил Жаров, который и держал букет.

Никогда ещё Тане не дарили цветов с таким непередаваемым выражением лица. Такое ощущение, что в цветы была засунута как минимум змея, и даритель с усмешкой ждал, когда она выползет. Глаза его, казалось, говорили: «Ну-ну, бери-бери, о-па!»

Никакого «о-па» не случилось. Ошеломлённая Татьяна машинально взяла подношение – и вдруг до неё дошло.

– Откуда вы знали, что я выйду?

– Милая, это моё здание, – снисходительно проехался по ней взглядом Максим Александрович.

От его «милая» Татьяну совершенно парализовало. Это было неправильно. Ситуацию нужно контролировать, а не нестись в потоке, как безвольная соломинка. Сердце выпрыгивало, дыхание сбивалось, цветы следовало немедленно бросить ему в морду и гордо удалиться. Вместо этого она продолжала стоять и изображать возмущение.

– Вы специально продержали меня в лифте! – выпалила наконец Таня.

– Ну, извини, – без грамма сожаления сообщил Жаров. Именно сообщил! Это и на извинения не было похоже.

– Да что вы себе позволяете! – без особой, впрочем, агрессии выкрикнула Татьяна, прикусив язык.

Ведь только что в лифте она сокрушалась, что судьба не даёт второго шанса. Ну так на, вот тебе, мадемуазель Ханина, второй шанс! Чего орать-то и ножками топать? Хотя, конечно, нахал этот Жаров. Самоуверенный наглец, да!