Люблю, скучаю… Ненавижу!

Гул музыки из помещения сотрясал стены и стёкла. За окнами мелькали лучи светомузыки. Я вошёл в помещение и остановился у стены. Народу было много, даже слишком. Пьяные малолетки, одетые вульгарно и броско накрашенные, вызывали у меня лишь отвращение. Притаившись в тени, я стал выискивать глазами Её.

Карина не заставила себя долго ждать. Через пару минут я увидел, как её кавалер тащит её к выходу. Какой-то прыщавый юнец с прибрежки, одетый, как отрепье, но мнящий себя местным мачо. Он прихватил её за талию и грубо подтолкнул в сторону коридора.

– Но я хочу ещё потанцевать. – Смутилась Карина, оглядываясь назад. – Мои друзья, они только пришли.

– Никуда они не денутся, идём. – Раздевая её глазами, пробубнил парень. Затем наклонился к её лицу и прошептал что-то на ухо.

Мне будто кто-то ударил под дых. Его мерзкое дыхание на её атласной, белой коже, его грязные лапы на её талии, взгляд, обследующий юное тело…

Я сжал кулаки.

– Куда ты меня тащишь? – Пискнула она. – Ну, Миш, ну, подожди!

Я сам не понял, как ринулся вперёд. Мне хотелось вырвать его вонючий язык и запихать ему же в задницу. Хотелось переломать руки, которые только что так бесцеремонно касались изгибов её тела. Мне хотелось бить его, пока он не рухнет на землю. А потом ещё бить. И бить, и…

Сам не знаю, что на меня нашло.

Я налетел на парня и ударил его в челюсть.

Он упал к противоположной стене и ударился спиной. Я дышал тяжело, а он был напуган, и из уголка его рта теперь сочилась кровь.

– Ещё раз притронешься к ней! – Прорычал я, не узнавая свой собственный голос.

– Ма-а-акс! – Закричала Карина.

Только теперь я увидел, что она чуть не упала, и только благодаря тому, что ей помог удержаться на ногах кто-то из присутствующих.

– Я тебя предупреждаю. – Процедил я, приблизившись к поверженному противнику. – Держись от неё подальше.

Тот глядел на меня исподлобья, но попыток подняться не делал.

– Макс! – Карина повисла на моей сжатой в кулак руке. – Что ты творишь?!

Она переместилась и встала между нами. В её глазах был шок.

– Пошли отсюда. – Я схватил её за руку и буквально поволок за собой на выход.

– Пусти! Пусти! – Девушка кричала, царапалась, пыталась оттолкнуть меня и освободиться.

Её кавалер не спешил её вызволять, поэтому мы спокойно выбрались на прохладный вечерний воздух.

– Пусти! – Разрыдалась она на улице.

Я остановился, обернулся к ней и разжал пальцы.

Карина сжала зубы и посмотрела на меня с такой дикой ненавистью, что её подбородок задрожал.

– Ненавижу! Ненавижу тебя! – Прокричала она.

«Боже, сколько же раз я слышал это от неё».

И я по праву заслуживал этой ненависти. Только это обжигающее чувство всё ещё держало нас на расстоянии друг от друга. И так было безопаснее для обоих.

– Придурок… – Всхлипнула она, потирая запястье. Даже в гневе Карина была красивее любой девушки, что я когда-либо видел. – Какой же ты придурок, Гадов! – Она бросилась ко мне и ударила ладонью в грудь. – Ты всё испортил! Испортил! Ты всегда всё портишь! Ненавижу тебя!

– Прости. – Тихо ответил я.

И сглотнул.

Каждой клеточкой мозга я понимал неправильность своих чувств, но моё сердце посылало меня на хрен.

– Да что тебе от меня нужно?! – Заплакала Карина, бросаясь на меня с новой порцией ударов. Мою грудь обожгли следы её ладоней. – За что ты так со мной?! За что?! – Размазав слёзы по лицу, она размахнулась, но не ударила. Её бессильно руки повисли, точно плети. – Почему я тебе так не нравлюсь?

Она почти пропищала эти слова.

– Дурочка. – Выдохнул я, разглядывая её блестящие от слёз шоколадные глаза.

Если бы она задержала свои ладони на моей груди чуть дольше, то непременно заметила бы, как сильно бьётся моё чёртово сердце, почувствовала бы его толчки даже через рёбра.

– Дурочка. – Тихо повторил я, опьянённый близостью её тела.

И мои руки сами потянулись к её волосам. Я погрузил в них пальцы, притянул её голову к себе и жадно поцеловал девушку.

Если уж не получалось объяснить, что она ошибается, то я мог ей это, хотя бы, показать.

Карина замерла.

Сначала ответила на поцелуй неуверенно, но затем её мягкие, пухлые губы ответили мне с неуклюжей горячностью. Хрупкие девичьи руки сомкнулись на моей шее, потянули, привлекая меня всё ближе, а затем девушка вдруг отпрянула:

– Что? – Спросила она задыхаясь. – Что это значит?

Карина посмотрела на меня во все глаза и опустилась на пяточки. Оказывается, ей приходилось вставать на носочки, чтобы целовать меня.

– Это значит, что ты – только моя. – Твёрдо сказал я. Наклонился, притянул её к себе и прижался лбом к её лбу. – И у меня будут из-за этого большие проблемы.

Этими словами я подписывал себе приговор.

– О… – понимающе протянула Карина. Её длинные реснички забавно затрепетали, а глаза наполнились прозрачным блеском, словно два безграничных, чистых озера. – А… если о нас никто не узнает?

Я должен был отказаться, но близость девушки, о которой я запрещал себе думать, но постоянно думал все последние годы, буквально лишила меня рассудка.

– Нам нельзя. – Тихо ответил я.

Она понимающе кивнула.

А затем я жадно её поцеловал.

42

Карина