Люблю и ненавижу

Отношения между Полиной и Жекой были такие, что Борька, естественно, принимал их за брата и сестру. Правда, вспоминая родной поселок, мать Варвару, отца, сестру Зойку, Полина почему-то никогда не упоминала имени Жеки.

— Слушай, а почему к нему никто не приедет? Недалеко же, — спросил однажды Борис.

— Кто не приедет? — не поняла Полина.

— Ну, мать, отец. Или хоть сестра, что ли…

— Нет у него никого.

— Как нет? — удивился Борис — У тебя же есть мать, отец. Я серьезно, Полина…

— Да ты что, дурной, что ли? — Полина с искренним недоумением посмотрела на него. — У меня — есть, а у него — нет. В том и штука.

— Да как же это быть такое может?! — начал злиться Борис — Не морочь мне голову…

— Ах, во что-о… — догадливо протянула Полина. — Ты подумал, он мне брат? — Борька кивнул. — А он и не брат вовсе, нет…

— А кто?

— Кто? — Полина пожала плечами, задумалась. — Друг.

— Жека — твой друг? — вытаращил глаза Борис.

— Да. Друг. А что такого?

— Но послушай… как же так… я всегда думал, — стал бормотать Борис, — что ты сестра его, старшая сестра… Между вами такие отношения… и потом ты же ходишь в суворовское училище, встречаешься с его офицером-воспитателем, разговариваешь с ним о Жеке… ты меня разыгрываешь, а?

Оказалось: нет, не разыгрывала его Полина. Просто однажды в кафе она подсела за столик к суворовцу: это был Жека, который занимался любимым делом — ел пирожное и пил лимонад. Толстощекий, смешной, он так понравился Полине, что она заговорила с ним. Жека ответил так, будто был знаком с Полиной сто лет: просто, легко, нисколько не кочевряжился, что вот он суворовец, красавец в форме «генерала», пуп земли… Такой он был непосредственный, наивный; даже когда сказал (в ответ на ее вопрос, кто у него родители), что у него никого нет, и то нисколько не стал спекулировать на этом: не вызывал ни на сочувствие, ни на жалость… И как вдруг задел этим сердце Полины, как болезненно сжалось оно у нее от сострадания!

— А можно с тобой познакомиться? — спросила она.

— Можно. Я суворовец второй роты третьего взвода Евгений Ковшов. Прозвище — Ковшик, Жека Ковшик. А вас как зовут?

— Полина, — ответила она. — А ты знаешь, нам повезло: я учусь совсем рядом с тобой, в политехническом институте.

— На каком курсе?

— На втором, — ответила она и удивилась: надо же, курсом поинтересовался.

— Это хорошо, — сказал он и незаметно от всех — только Полины, кажется, не стесняясь — облизал пальцы, вымазанные пирожным.

— Почему? — не поняла она и улыбнулась: ей ведь это тоже показалось неплохим.

— Вам долго еще учиться. И мне долго. Времени дружить много…

Отец у Жеки, лейтенант запаса Григорий Ковшов, умер через четыре года после войны — доконало-таки ранение в позвоночник (Жека помнил отца смутно: родился он сразу после войны — по возвращении отца с фронта, который до войны служил в погранвойсках; и когда отец скончался в госпитале, Жеке шел всего пятый год). Мать умерла недавно, два года назад, и так как у Жеки никого из близких родственников не осталось, военком, друживший некогда с Григорием Ковшовым, выбил по разнарядке направление для Женьки в суворовское училище. Вступительные экзамены Жека сдал на «отлично» и в возрасте одиннадцати лет стал суворовцем, мечтая стать в будущем, как и его отец, пограничником.

Встречалась Полина с Жекой почти каждую субботу или воскресенье — позже к ним присоединился Борис, потом Полина познакомилась с майором Петровым, стала для Жеки, как говорится, названой сестрой, в зимние и летние каникулы возила к себе домой в поселок…

Вот это все и доконало Борьку. Влюбился он, или просто-напросто приворожила его к себе Полина — не имело уже значения: с тех пор он стал как ручной, роптал только в душе, а в жизни — никуда не денешься — во всем подчинился ей…

…На вторые сутки поезд остановился на небольшой станции под Кременчугом. Никто, конечно, Полину не встречал — собралась-то ведь сама, без всякой предварительной договоренности, — а что не встречают, это для Полины даже лучше, спокойней. Да и — главное — хотелось, чтоб Анатолий дома оказался, а то с него станет, укатит куда-нибудь с глаз долой — мотаться по району, он ведь шофер, — и какой тогда с ним разговор? какой прок от ее приезда?