Люблю

Представьте, идём рядом, и всё происходит на ходу. От этих её слов я опешил. Опомнился только после слов: «Сейчас тебя в милицию сдам. Скажу, что ко мне пристаёшь». И то, только потому, что испугался. Остановился, а она пошла дальше.

– Ты обещал про работу, а рассказываешь, Бог знает что. А я стою, слушаю, – вставила Полина Петровна и, сказав. – Мне нужно холодильник разморозить. Да, думать, что на ужин готовить, – ушла из комнаты на кухню.

– Ну, не желаете, не буду, – проговорил раздосадованный Фёдор, которому хотелось досказать.

Он уже собрался вставать с дивана и идти в другую комнату спать, как Максим, глаза которого горели огнём внимания, остановил его.

– Расскажи. Мне расскажи.

Невольно подчиняясь, Фёдор откинулся на спинку дивана и продолжал:

– Встреча вторая. Сутенёрша. – Торжественно объявил он.

– Кто? – Робко спросил Максим, но старший брат не ответил и повёл повествование дальше.

– Сегодня утром, возвращаясь с прогулки, снова встречаю эту паненку. Кинула она мне в руки свои продукты, попросила проводить до подъезда. Недалеко, в панельной девятиэтажке живёт. Пошёл. Интересно всё-таки, что за птица. И потом, почти, по пути. По дороге случился разговор:

– Как вас зовут? – Фёдор. – Хорошее имя. – Мне тоже нравится. – Что делаете? Чем занимаетесь? Учитесь или работаете? – А вот этого, говорю, я вам не скажу. – Боитесь? – Боюсь. – Испугались потому, что обещала в милицию сдать? – Угадали. – После этого, она мне представилась Ольгой, показала своё окно, рассказала, как вселялась. Сказала, что живёт с мужем, но уже в разводе и скоро переезжает.

Подошли к подъезду, взяла из моих рук свои продукты и как бы невзначай спросила: «Фёдор, вы никогда не занимались силовой гимнастикой»? Говорю – нет времени на это. «Очень жаль, вам обязательно, надо будет заняться. У вас интересная внешность и вы можете за вечер иметь сто, а за ночь двести. Я вам помогу. Сделаю вам карьеру».

И говоря уже не Максиму, а как бы вслух рассуждая с самим собой, Фёдор сказал:

– Только деньги на уме, кроме денег ничего. Как неразумно, как глупо живут. Всё у них просто.

– Подожди, я так и не понял, – заговорил Максим, стараясь разобраться в витиеватой речи брата. – Какую работу тебе предлагали?

– Проституткой, – резко ответил Фёдор, удручённый непонятливостью собеседника.

Встав с дивана и собираясь уходить, он вдруг сел на стул, стоящий у двери, и ухватившись за хвост новой мысли, мелькнувшей в голове, стал про себя рассуждать, надеясь за хвост вытащить и всё тело.

«Проститутка, – рассуждал он, – это не та и не тот, точнее, не только та и не только тот, кто торгует, продавая себя. Но, это так же и та, и тот, кто покупает. Это люди одного уровня, ягоды одного поля. Всё это, конечно не новость, но почему я отчётливо понял это только теперь? Потому ли, что меня хотели купить, а точнее продать? Да. Только поэтому».

В этот момент, открыв дверь и вытирая руки о фартук, в комнату вошла Полина Петровна. Протянув старшему сыну руку, радостно сказала:

– Если с работой не обманываешь, поздравляю.

Фёдор поднялся со стула и, засмеявшись, пожал протянутую руку. После чего, перестав смеяться и не выпуская протянутой ему руки, с обидой в голосе сказал:

– Тебе всё равно, где, кем. Лишь бы знать, что сын числится работающим и можно об этом рассказать подругам. Ты ушла, не дослушала. Проституткой предложили работать, а ты – «поздравляю».

– Что ты?

– Точно. Сто рублей за вечер, двести за ночь.

– Ой, – испуганно, словно это уже решено, вскрикнула Полина Петровна и как бы даже с брезгливостью высвобождая свою руку из сыновней, умоляюще запричитала. – Что ты, что ты! Откажись! Никакие деньги не нужны. Кусок в горло не полезет. Уж лучше не работай совсем.

– Ну, вот, – снова засмеялся Фёдор. – То поздравляю, то откажись.

– Да, ну тебя. Придумаешь вечно, – сказала матушка, совершенно уверенная в том, что сын её разыграл.

Махнув в его сторону рукой, подошла к рюкзаку и принялась его завязывать.

– Максим, стипендию дали? – Спросила она у младшего, испытывая перед ним неловкость из-за того, что позволила Фёдору вести себя некрасиво и рассказывать неприличные истории.

– Нет, – ответил Максим, опустив голову.

– В субботу приедешь, буду тебя ждать. Да, смотри, утром не проспи. Попроси, чтобы разбудили. Федя, разбудишь Максима в субботу, чтобы он на электричку не проспал?

– Разбужу, если заснуть сейчас дадите, – сказал Фёдор, уходя спать.

Пообедав, Максим поспешил к Назару, чтобы поделиться услышанным и узнать его мнение. Но, к своему огорчению, застал его не одного, а в компании пьяненького Вольдемара, рассказывавшего философию своей жизни.

– Что плавуче, то едуче, – говорил Вольдемар, поминутно теряя равновесие и переступая с ноги на ногу. – Я на спор могу живьём лягушку съесть. Смейтесь, смейтесь. Глухарь тоже смеялся. Ну, ёлки, полностью. С когтями, с хвостом, в сопровождении её собственного абсолютного писка.