Люблю

И еще одним из самых ярких эпизодов моей жизни в Америке стали съемки моего клипа на песню «Теплое солнце». Это было настоящее ковбойское ранчо и настоящая жара. Мы работали сами, своей маленькой и дружной командой. Клип Слава снимал сам вместе с нашим близким другом – фотографом Олегом Хорошевым. Человеком-фонтаном творческих идей и бесконечного юмора.

Сначала нам нужно было найти антикварное пианино для съемки. По сценарию так задумали.

Это же Калифорния! Настоящее антикварное пианино мы нашли. И даже бесплатно. Только увезите его из дому. Ведь оно уже не подлежало восстановлению, но было удивительно красивым. Вы и сами можете увидеть его в клипе. Так вот перевозка этого инструмента на гору, в заповеднике, где мы снимали клип, обошлась нам в 300 долларов. Но потом мы узнали, что бросить там пианино нельзя и нужно его обязательно увезти с горы обратно куда-то. Так вот увезти с горы – стоило уже 500. И перевозчики цену не снижали потому, что знали про штраф, который нам придется платить, если пианино там останется. А штраф был 2000 долларов. Хитрые мексиканцы, зная об этом, стояли на своей цене и получили её, конечно же. Вообще, все это прошло за два съемочных дня, как один большой сон. Это было фантастически красиво! Боже, как же это было красиво! Невероятная природа, солнце, бескрайние просторы Калифорнии, настоящее ковбойское ранчо, настоящие ковбои, настоящие аутентичные повозки из Дикого Запада и настоящие лошади. И, конечно же, моя собака – Джефф. Тоже настоящая. Джефф – собака ковбоев – играл в клипе роль моей собаки. Джефф безгранично полюбил меня, а я влюбилась в него и даже плакала, когда мы уезжали со съемок домой. Мне так не хотелось с ним расставаться. Во время съемок он постоянно облизывал мое лицо, его распирало от любви. Слизывал мне весь грим, и мне приходилось идти к гримеру снова. Наш директор Римма Дроздова не успевала за ним. Джефф был невероятно быстр и деятелен. Как мы его заставили спокойно сидеть в паре кадров – для меня загадка. Запомнился еще один момент. Нужно было снять, как я, сидя в повозке и управляя парой лошадей, еду по дороге. Я села в повозку и взяла вожжи. Слава уже было сказал – мотор, но тут ковбои, которые следили за лошадями, захотели сесть в повозку вместе со мной. Я подумала – зачем? Что тут проехать 50 метров по спокойной дороге, пусть и горной. Ну ладно. Хотят – пожалуйста. Один из них лег на пол в повозке, чтоб не было видно в кадре, и страховал мои поводья. Как же он был прав! Мудрый и опытный ковбой! Когда началась съемка, дорогу мне неожиданно пересек огромный шар травы перекати-поле. И лошади испугались и рванули! Если бы не Джони – ковбой – меня бы унесло в пропасть. Парни молодцы! Они предвидели все наперед, зная о том, что сейчас сезон миграций перекати-поле, и перестраховались. Опыт. Великая вещь. А Америка – все-таки очень красивая страна.

Вскоре мы перевезли нашу студию из дома, который мы снимали для неё в Лос-Анджелесе. Теперь она находилась в Малибу прямо напротив дома Джулии Робертс. Мы каждый день видели всю её территорию, видели, как актриса выходит гулять с двумя сынишками и собакой, видели всех, кто приезжал к ней в гости…

В Америке пересечься со знаменитостью – в порядке вещей. Однажды Слава зашел в кафешку и увидел там Шона Пенна.

– О, Шон! Мы тебя любим в России!

– Ух ты! Меня любят в России? А где калашникофф?

– Да я сегодня без калашникова, давай просто сфоткаемся.

Шон Пенн, Бред Питт, все звезды – они ходили по тем же улицам, забегали в те же магазины, зависали в тех же барах, что и обычные люди. Для нас, кто вырос в атмосфере четкого деления: вот это звезды-небожители, а вы – чернь и смерды, – это было в новинку. Вот Шон Пенн за соседним столиком читает утреннюю газету – к нему можно подойти и что-то сказать. А лучше не подходить, потому что он такой же, как и мы, он хочет посидеть и отдохнуть, зачем ему надоедать? Вот оно, трепетное уважение к частной личной жизни в обмен на простоту, искренность и доброжелательность в ответ.

Как раз в это время у нас появился приятель, вхожий в местные политические круги. Сам по себе он не был ни актером, ни общественным деятелем, ни даже миллионером-филантропом. Парень из богемы русских американцев, который легко находил общий язык с самыми разными людьми. Он был вхож в самые высокие круги. Кстати, организация встреч с политиками и другими выдающимися личностями – обычная тамошняя практика. Хочешь встретиться с сенатором? Могу организовать. Он тогда также узнал, что я занимаюсь йогой. Спросил меня, серьезно ли я или так, на волне какой-то моды заинтересовалась и могу бросить.

Я рассмеялась и рассказала ему, что я не просто занимаюсь йогой, а что изучаю эту философию, что понимаю её смысл и сама ищу свой пусть в этом.

– Эй, – сказал он, подумав. – А сенатор Калифорнии, Барбара Боксер (Barbara Boxer), тоже йогой интересуется. Ира, ты знаешь об этом?

Я покачала головой – я знала о том, кто сенатор, но не интересовалась её личной жизнью.

– Да-да, – закивал он головой. – Хорошая, умная леди, я её знаю.