Любитель сладких девочек

О том, что убийство всегда тщательно планируется и… О боже, нет! Что он имел в виду, когда говорил об этом? Со знанием дела и… Что ее собирается спровадить на тот свет так же, как и свою горячо любимую Катеньку? Но тогда для начала ее нужно посадить за руль автомобиля. А она ни в жизнь не усядется за руль той расхристанной «Нивы», на которой он приехал. Хотя способов отправить человека на тот свет множество. Нужно только очень тщательно обдумать и подготовить все необходимое. Так, кажется, он говорил. Ну-ну, посмотрим.

То есть, как это обычно говорят: поживем — увидим. А что не увидим, о том догадаемся.

Маша смотрела на мужа, смутно подозревая, что каждое его слово несет в себе что-то. Какую-то информацию, которую ей надлежало считать с коры его замороченного головного мозга. Она пыталась это сделать, видит бог — пыталась. Но все бесполезно. Все ее усилия спотыкались: все, буквально все в нем мешало ей. Рот, недоверчиво кривившийся и совсем не слушавшийся своего хозяина, который изо всех сил заставлял его улыбаться. Глаза, потемневшие от подозрительности и просверлившие в ней сто сорок две дырки, будто что-то там в глубине ее должно было открыться ему. Руки, которые нервно барабанили по столешнице и которые каких-то пару часов назад с такой неистовой горячностью ласкали ее всю.

— Володя, — тихо позвала Маша и, накрыв его пальцы своими, жалобно попросила:

— Давай не будем больше о призраках…

— Да мы совсем и не о том! Я согласен. А о чем бы ты хотела со мной поговорить, дорогая? — Первым порывом было отдернуть руку, но под ее ладошкой было так покойно и тепло, что он передумал. Еще успеет…

— Я хотела? Гм-м… Я хотела бы говорить только о нас тобой! И ни о чем больше. Только о нас…

«Да нет ни черта никаких нас! Понимаешь ты или нет?! Неужели совсем слепа? Неужели совершенно ничего не хочешь понимать? Нет, не было и не может быть никаких нас! Потому что у нас нет никакого будущего! Абсолютно никакого! На старом пепелище не строят дома! Никто и никогда!»

Все это хотелось ему выплюнуть ей в лицо.

Гневно, не выбирая слов. Вырваться и убежать на апрельскую волю распластавшихся под небом полей и лесов. Убежать как можно быстрее и дальше… Но он не удрал. Нет. Зачарованно смотрел, как подрагивают острые стрелки ее черных ресниц, как набухают слезой ее необычно темные глаза.

Опускал свои ниже и ловил взглядом волнующий трепет ее маленького сердца. Как бы ему хотелось, чтобы оно не лгало! Подумав так, он вдруг испугался. А как же это его — ни за что и ни-ког-да?! Неужели так важно осознавать, что тебя не могут обмануть? Да, наверное, важно. Но сейчас не время раскисать и расслабляться. Может быть, когда-нибудь… Но не сейчас. Слишком глубоко он увяз во всем, чтобы позволить себе сейчас под натиском каких-то ненужных непонятных чувств все испортить.

Но черт же все побери, почему она так желанна? И кто и когда сказал, что он не может желать свою жену, пусть даже и женой она ему стала при таких «отягчающих вину обстоятельствах»?

— Машка, — голос странно сипел, сев до неузнаваемости.

— Да! — Она призывно подалась ему навстречу. — Что, Володя?

— Иди ко мне, девочка. Пусть все катится ко всем чертям. Сегодня наш с тобой вечер, дорогая.

«Пусть даже он будет одним из последних», — мелькнуло в его голове, но он прогнал прочь эти мысли. Только не сейчас. Может, потом когда-нибудь. Но не сейчас…

Глава 11

Маша стояла на дороге и, приложив козыречком ладонь ко лбу, смотрела на клубящуюся по дороге пыль.

Он опять уехал.

После того чудного вечера он высидел рядом с ней в относительном спокойствии всего лишь неделю. Затем ставший уже привычным его сарказм начал набирать обороты, и Маша с удивлением вдруг обнаружила, что уже сама мечтает о его отъезде.

Володю что-то определенно угнетало. Он метался, маялся от бездеятельности, придирался по мелочам, закидывал то и дело в угол бесполезный мобильник, потому как жили они вне зоны приема.

И наконец собрался и уехал.

Как и полагалось добродетельной супруге, Маша проводила его до машины. Прощальный поцелуй, скороговоркой непонятные его слова и какие-то нелепые обещания не скучать и не болтаться где ни попадя. И потом пышный шлейф пыли на дороге.

— Ну и черт с тобой! — пробормотала Маша, убирая ладонь со лба и возвращаясь в дом. — Если опять уедешь более чем на день, убегу. Так и знай, убегу!

И она даже начала собирать вещи, не забывая укладывать в сумку все, что он ей купил. Кстати, надо было отдать должное, он ни разу не приехал к ней с пустыми руками. Всякий раз это была какая-нибудь деталь туалета. То футболка, то премиленький кашемировый свитерок, то колготки с туфлями, которые были нужны ей здесь, как корове роликовые коньки.

— Это возьмем? — Маша встряхнула тонкую шифоновую кофточку цвета вишни и тут же решительно сунула ее в сумку. — Возьмем! Ему она уж точно ни к чему!..