Любить всем сердцем (ЛП)

Мой желудок урчит, заставляя меня идти на кухню, где я нахожу Эшли за барной стойкой, склонившуюся над компьютером, пока ее пальцы стучат по клавишам.

— Что ты делаешь в такую рань?

Подруга поднимает взгляд. На ее лице нет косметики, что означает, что она рано вернулась домой и проспала по крайней мере несколько часов прошлой ночью. Эшли закрывает ноутбук.

— Троллю людей в Твиттере, пока жду, когда ты расскажешь мне, как все прошло в Лос-Анджелесе.

Я стою к ней спиной, достаю из пакета английскую булочку и пожимаю плечами.

— Хорошо. Город совсем не такой гламурный, как я думала. Голливудский бульвар был грязным и немного пугающим.

Поставив хлеб в тостер, я поворачиваюсь и встречаю ее скептический взгляд.

— Я не это имела в виду, и ты это знаешь. — Она протягивает ладони и щелкает пальцами, как бы говоря: «дай мне это». — Что случилось с Джесси и почему у тебя лицо бассет-хаунда?

— У меня нет лица бассет-хаунда.

— Есть.

— Обычное у меня лицо!

— Нет, не обычное.

— Мы расстались. — Я сильно размахиваю руками. — Вот. Счастлива?

Эш свирепо смотрит на меня.

— Что сделал этот ублюдок? Клянусь богом, я убью его.

Я вздыхаю.

— Он ничего не сделал. Я порвала с ним.

Ее губы медленно изгибаются в улыбке.

— Погоди, ты порвала с Джесси Ли?

— Да.

Ужасный фыркающий звук вырывается из ее носа за секунду до того, как она разражается смехом.

— Это удивительно. Ты порвала с ним!

— Это не удивительно, это грустно. Но да, я это сделала.

Наконец она успокаивается.

— Блин, это же надо было так врезать ему под зад. Интересно, сколько раз его бросали? Я бы сказала, ни разу, пока не появилась ты.

Тостер звенит, и я кладу свой завтрак на тарелку, прежде чем намазать его арахисовым маслом. Эшли, вероятно, права, но не думаю, что большинство девушек были с Джесси по правильным причинам. Я тупо смотрю вперед. А я?

— Расскажи мне все. Мне нужны подробности.

За десять минут до посадки на автобус я рассказываю Эшли о своем пребывании в Лос-Анджелесе. Она предсказуемо бесится, когда я добираюсь до части о красивой блондинке, появляющейся у двери Джесси, и ее злость усиливается, когда говорю ей, что великолепная бывшая Джесси была невестой его бывшего барабанщика, теперь бывшей невестой.

Он сказал ей, что любит ее, чтобы трахнуть.

Использовал ее так же, как, вероятно, использовал меня.

Как я могла не чувствовать сходства с моими отношениями с Уайтом?

В первый раз, когда мужчина играл с моими эмоциями, я совершила самую большую ошибку в своей жизни, чтобы помочь мне забыть ошибку, за которую я до сих пор расплачиваюсь.

Мне нужно было выбраться из этой истории с Джесси, прежде чем я сделаю что-то, чего не смогу изменить.

— Хочешь сказать, что он вообще не звонил вчера вечером? — говорит она, явно возмущенная. — Никаких сообщений?

Я бросаю то, что осталось от моего завтрака и глотаю немного апельсинового сока, прежде чем кивнуть.

— Совершенно верно.

Эш открывает свой ноутбук.

— Давай проведем небольшое расследование и посмотрим, что этот придурок делал прошлой ночью, хорошо?

У меня внутри все переворачивается при мысли о том, что Джесси продолжает жить без меня.

— Я ухожу. Увидимся вечером.

— Подожди. — Брови Эшли сошлись на переносице. — Ты упускаешь возможность выследить своего знаменитого бывшего бойфренда?

Я открываю дверь и выхожу, бросив свой ответ через плечо.

— Да.

Когда я иду по улице Бена к его дому, я вижу микроавтобус на подъездной дорожке и отсутствие «Лексуса» Джесси бросается в глаза. Приступ боли в груди длится ровно столько, сколько нужно, чтобы напомнить себе, что именно этого я и хотела.

Не он порвал со мной, а я с ним.

Стучу дважды, прежде чем войти в дом Бена, и знакомый запах кофе и сладких хлопьев окутывает меня одеялом комфорта.

— Бетани! — Эллиот подбегает ко мне и обнимает за бедра. — Папа водил меня в аквариум и к маме!

Бен грустно улыбается мне из-за кухонного стола.

Я поглаживаю ее по голове и обнимаю в ответ.

— Звучит весело.

Она поднимает голову и смотрит на меня.

— Мне нужно было выбрать цветы для мамы, и я выбрала фиолетовые, потому что папа сказал, что это ее любимый цвет.

Бен никогда не говорил о Мэгги с Эллиот, да и вообще ни с кем. Эллиот никогда не знала свою маму, поэтому никогда много не спрашивала, и думаю, что Бен держал ее подальше от могилы Мэгги, чтобы избежать вопросов, которые могли бы всколыхнуть ее память и печаль, которая приходит с ними. Откуда такая внезапная перемена?

— Как тебе Лос-Анджелес? — спрашивает пастор.

Эллиот возвращается на свое место перед телевизором, и я присоединяюсь к нему за столом.

— Это было... как открыть глаза… очень поучительно.

Он хмурится.

— Мне очень жаль это слышать.

Я пожимаю плечами.

— Рано или поздно это должно было случиться, и к твоему сведению, твой брат не сделал ничего плохого. — По крайней мере, не намеренно. — Ночь в Лос-Анджелесе помогла мне увидеть себя со стороны.

Эта информация, кажется, удивляет его.

— Я так понимаю, ты ничего о нем не слышал? — Черт бы побрал эту надежду в моем голосе.

Он отрицательно качает головой.