Любить Не модно (СИ)

— Митя за распиской пришёл, — мама слега понижает голос, пытаясь говорить вежливо и обольстительно, что в нынешнем её состоянии выглядит просто несуразно. Улыбается, глядя на будто вросшего в пол Выскочку, а затем на бумагу на столе кивает. — С той распиской какие-то проблемы возникли? Вот, я новую написала. О боже, Крис, что с тобой? Почему ты так ужасно выглядишь?

«Спасибо, мама. С твоей стороны это было очень мило.»

И самое печальное то, что она имеет в виду вовсе не мои синяки, а…

— Что с волосами? Ты когда в последний раз расчёсывалась?.. А с лицом что? Откуда такие синяки… под глазами?! У тебя закончился тональный крем?

— Заканчивай.

— А одежда! — ахает. — Крис, ты ходила в школу в этих джинсах?!

— Заканчивай, говорю! Он НЕ богат!!! Хватит меня ему «впихивать»!

Мама будто воздухом давится. К лицу мгновенно приливает кровь, и этот цвет ей идёт определённо больше, чем оттенок «горохового супа», глаза суетливо бегают с моего лица на лицо Мити, а изо рта выпархивают несколько неуверенных смешков:

— О Господи, Крис, о чём ты? — легкомысленно, будто дурочка последняя. — Не обращай внимания, Мить. Обычно она и выглядит и ведёт себя куда лучше…

— Хватит! — делаю несколько шагов, подхватываю со стола расписку и рву не мелкие кусочки.

— Криииис! — визгливо реагирует мама. — Ох… ну, ладно… я могу ещё одну написать. Тебе ведь нужна работа! Тебе ведь нужна работа, Крис? — И многозначительно бровями играет, и я душу в себе желание спросить у неё о том же.

Смеряю маму самым хладнокровным взглядом из всех, что есть в моём арсенале. А учитывая то, как жутко я выгляжу, эффект только усилился! Мама тут же засуетилась, закружилась, вскоре сообщила, что у неё дела и она уже опаздывает, подхватила сумочку и трусцой засеменила к выходу, пожелав Мите удачи напоследок. А на мой вопрос: «Куда намылилась такая довольная?», ответила, что если немедленно не снимет стресс в маникюрном салоне, то мне придётся искать деньги на её похороны.

«Да лучше бы на похороны»! — от злости прокричала мысленно, хлопнув за ней дверью.

— Теперь твоя очередь, — вернувшись на кухню, указываю на выход. А этот… стоит даже позы не сменив и на меня всё пялится. Руки на груди сложил, задом подпёр древний кухонный шкаф, а выражение лица такое, что так и хочется схватить табурет и…

— Я извиниться пришёл, — впервые за последние минуты слышу его голос. И вот, вроде бы только что на языке вертелась парочка отменных ругательств, а теперь вдруг испарились все куда-то. Словно этот тип на меня какое-то влияние имеет. Словно по одному щелчку его пальцев я способна, как какой-нибудь прибор, переключаться с одного режима на другой.

И это ещё больше бесит.

Бесит то, что я испытываю настолько мощную обиду на человека, который, по сути, для меня не больше чем пустое место, так – неудачный знакомый.

И он видит это. Чёрт, он видит перемены во мне. Видит, как способен на меня действовать и, зная его привычку поучать других, вероятнее всего, он сейчас думает, что моё перевоспитание наконец сдвинулось с мёртвой точки.

А вот хрен тебе!

— Извиниться? — включаю самую большую Язву на какую только способна. — О, правда? А чего в «Клевер» не позвал? Тут ведь не увидит никто.

— Ты бы не пришла, — так тихо и так просто отвечает, что от тембра его голоса по коже невольно бегут мурашки.

«Держись, Крис. Этот поезд мимо проходящий.»

— Чаю сделаешь? Я торт принёс, — улыбается.

Улыбается!

Ну как… как можно быть таким?

Бросаю взгляд на уже разрезанный на куски торт на столе, и вновь на Митю:

— Сегодня опять в «Ангела» играешь? А где «Демон»? Устал? Вымотался? У тебя проблемы, в курсе? С киданием из крайности в крайность.

— Кристин, я…

— Не надо! — Не хочу слушать его лживые извинения. Потому что ему вновь стыдно лишь за то, что он обидел ребёнка. Ему плевать, что он задел мои чувства, тем, что в очередной раз выставил на посмешище.

Хотя, да, я ведь ребёнок, какие там у меня могут быть чувства?..

Шумно выдыхаю, хватаю со стола торт и не секунды не раздумывая отправляю его в мусорное ведро, хлопнув напоследок дверкой шкафчика.

— Это ведь было предсказуемо, правда? Так по-детски, — скрывая обиду за язвительной ухмылкой, взираю на него снизу вверх; стою так близко, что вновь дышу им одним, его аромат заполнил каждый миллиметр этой крохотной кухоньки. И, кажется, у меня опять кружится голова.

— Если честно, — расслабленно усмехается, — думал, ты бросишь торт на пол.

— О, я не настолько большая идиотка, чтобы после твоего ухода первым делом заниматься уборкой.

— Ты знаешь, что такое «уборка»?

Неудачная шутка.

Резко выдыхает, запуская пальцы в свои волосы и вновь на меня телячьими глазами смотрит:

— Прости, я не хочел тебя обидеть. Снова.

Молчу.

— Так что насчёт… чая?

Кипячу воду, намеренно гремя посудой, наливаю в кружку кипяток, ставлю перед Митей на стол и растягиваю губы в улыбке: