Любить монстра

Приклопиль и Хольцапфель никогда не были близкими друзьями, только приятельствовали. Хотя Эрнст подозревал, что он единственный, кого Вольфганг мог бы назвать своим другом. Сам Хольцапфель старался не распространяться с Вольфгангом о себе. Приятный, красивый, чертовски вежливый и воспитанный, Вольфганг умел производить хорошее первое впечатление, но проходило время, и люди замечали, что им неприятно и тяжело с ним общаться. Эрнст заметил это за собой и вскоре убедился в том, что и у других людей Вольфганг тоже вызывает смутное отторжение. Оказываясь слишком близко, люди неизменно старались сделать шаг назад, отойти от Приклопиля. Отношение других людей к человеку – всегда зеркало того, как сам человек относится к людям. Банально, но факт. Вольфганг никогда не имел друзей и тем более девушки. Он научился поддерживать беседу, вести ничего не значащие разговоры о погоде и поддерживать приятельские, добрососедские отношения. У него даже стало неплохо получаться. Но только не дружба или любовь. Ничего личного. Признавался он в том себе или нет, но Вольфганг Приклопиль боялся людей, он испытывал неловкость и начинал заметно нервничать каждый раз, когда разговоры переходили в личную, доверительную плоскость. Он легко мог провести ночь с проституткой или немного пьяной и веселой девушкой, но никогда не мог пережить испытания первым свиданием. Раз все-таки кто-то переборол этот его страх, можно только порадоваться за человека. Захочет как-нибудь рассказать – хорошо, ну а если нет, так и выпытывать не стоит, какой в этом смысл?

Несколько месяцев Вольфганг Приклопиль перестраивал старое бомбоубежище, созданное еще его дедом. Тогда, в 1960-х годах, старый Оскар Приклопиль плюнул на все дотации правительства и решил оборудовать его на собственные деньги. Конечно, нужно было сообщить о перепланировке в местное управление, но зачем? Это ведь частный дом. Какой бы ремонт не затеяли, он вряд ли сможет помешать соседям. Главное – не шуметь в неустановленное время. Семейство Приклопилей нельзя было назвать общительным и гостеприимным, во всяком случае Вольфганг, по сравнению с дедом, был просто душой компании. В светлом и просторном доме с покатой крышей и очень высокой живой изгородью практически никогда не было гостей. Разве что старый Генри Эхлер, но тот после смерти Карла никак о себе не заявлял. Таким образом, ни в одном документе ничего не говорилось о наличии бункера, никто из соседей (а с 1960-х годов они менялись уже несколько раз) ничего не знал ни о бомбоубежище, ни даже о внутреннем обустройстве дома. Знали разве что о том, что там оборудован большой гараж на несколько машин. Именно в этом гараже Вольфганг и расположил вход в бункер. Пройдя по гаражу, нужно было открыть дверь в полу и спуститься по небольшой деревянной лестнице вниз. Оказавшись в подполе, следовало пройти десяток метро по очень узкому коридору, в котором даже худому Вольфгангу было тесновато. Пройдя по коридору, вы упирались в массивную железную дверь с тяжелым замком. Изнутри дверь, а также пол и стены небольшого помещения были оснащены мощной звукоизоляцией. Получившаяся в итоге комната была до смешного маленькой. Около пяти квадратных метров. Стены были обиты светлым деревом, пол был чуть темнее по тону. В одном из обрывков разговоров, услышанных в кафе, он услышал, что Наташа мечтает о письменном столе, за которым можно будет заниматься. Здесь был стол. Ровно такой, какой описывала Наташа. Возле двери были установлены унитаз и небольшая раковина. По мнению Вольфганга, здесь было очень уютно.

***

2 марта 1998 года десятилетняя Наташа Кампуш шла в школу. В джинсовом платье, кургузой куртке и туфлях, которые ей подарила мама на день рождения. Эти туфли составляли особую гордость девочки. В них, как ей казалось, она выглядела взрослее. На самом же деле, даже несмотря на лишний вес, Наташа выглядела младше своих лет. Девочка в нерешительности топталась перед пешеходным переходом. Мимо проносились машины, а она все никак не решалась ступить на проезжую часть. На противоположной стороне дороги стоял белый фургон марки Mercedes. Для этого района довольно дорогая машина, а вот человек, стоявший у открытой двери микроавтобуса, выглядел совсем непримечательно.

«Я увидела мужчину и подумала, что он какой-то странный. Я знала, что надо бы перейти на другую сторону улицы, но почему-то не сделала этого»

(Наташа Кампуш)

Аккуратный, хорошо и скромно одетый, волосы чуть длиннее, чем полагается, весьма привлекательный мужчина лет тридцати. Именно так описывали внешность Вольфганга все соседи. В тот день он заметно нервничал, отчего выглядел растерянно и даже испуганно. Такой человек не может быть опасен, скорее, уж к нему надо подойти и спросить, не нуждается ли он в помощи…