Любить монстра

В последующие полтора часа я узнаю о жевательном зефире столько, сколько, наверное, не знает ни один кондитер в мире. Микки и Ленц уже начинают засыпать, когда этот господин заказывает всем нам какао с зефирками и продолжает свой рассказ о лекарственных свойствах этого удивительного продукта, изобретенного еще во времена правления Рамзеса Третьего.

– Почему мы? – спрашиваю вдруг я. Мужчина осекается, а затем расплывается в своей фарфоровой улыбке.

– Потому что вы очень популярны в Америке, особенно у моей целевой аудитории.

– А если бы мы захотели посетить своих поклонников в Америке, вы бы смогли нам с этим помочь? – спрашиваю я.

– Это довольно сложно. Вы граждане какой страны?

– Польша.

– Германия.

Пенсионер на секунду задумывается. Буквально видно то, как он сейчас просчитывает различные варианты.

– В целом… Вы знаете, да. Я примерно представляю, как это можно устроить, – говорит вдруг этот улыбчивый мужчина с фарфоровыми зубами и длинными лучиками морщин вокруг глаз. Честно, я просто наобум спросила. Даже не ожидала такого.

Мы снимаем огромный лофт в центре Праги. Да, знаю, совсем нескромно, но у нас много денег. Правда. Слишком много для того, чтобы потратить их сразу, а никто из нас не хочет думать о будущем. Мы слишком хорошо разбираемся в поп-культуре. У таких персонажей будущего нет. Да и если бы оно все-таки было, оно слишком печально, чтобы о нем задумываться. Убогая старость где-нибудь на окраине жизни. Это в лучшем случае. И для настоящих звезд, а не для нас.

Перед входом в здание вижу какое-то столпотворение. Человек сорок-пятьдесят. В основном женщины средних лет, но есть и пара мужчин. Они что-то кричат, но я пока не могу расслышать, что именно. Оборачиваюсь и понимаю, что Микки рядом нет. Где-то сбоку, на приличном расстоянии от меня, вижу Виктора. Ленца тоже нет. Становится не по себе. Слишком много людей, и сейчас они увидят меня. Не на экране. Настоящую меня. Даже без линз с паутинкой, в обычных зеленых. Они недостаточно…

– Посмотрите, это она! – кричит кто-то из женщин.

– Точно, это она.

– Такие, как они, убивают наших детей! – визжит женщина в сером плаще. Она визжит по-чешски. С трудом, но я понимаю ее. Знаете, в данном случае по интонации обо всем можно догадаться. Даже если вы знаете только китайский, к примеру.

Все эти разъяренные дамочки обступают меня. И вот я уже окружена взбешенными женщинами всех возрастов. Они кричат, что я исчадие ада и девушка Антихриста, у меня нет ничего святого, я убиваю и пожираю их детей… Даже незнакома с их детьми, в конце концов. Их искореженные злостью лица – на расстоянии вытянутой руки. Делаю шаг назад, и кто-то с силой пихает меня в спину. Тычет пальцем в татуировки и что-то орет.

Снова пытаюсь убежать. Выбраться из этого ужаса. Исчезнуть. Это единственное, чего я правда хочу, – исчезнуть.

Кто-то берет меня за плечи. Микки. Его ладони сейчас крепко держат меня и закрывают спину от бесконечных тычков разъяренных женщин. Он достает пистолет. Все тут же прекращают кричать. Где-то вдалеке слышатся угасающие выкрики, но и они вскоре стихают.

– Антихрист здесь я. А не она. Вопросы какие-нибудь еще есть? – кричит он. По-немецки. Но все прекрасно его понимают.

Он отталкивает женщину, которая пнула меня, когда я попыталась сделать шаг назад. В руках у нее бутылка с желтой тягучей жидкостью. Подозреваю, что она планировала меня поджечь. Она неоригинальна. Мы уже использовали этот трюк в одном из роликов.

Когда заходим в лофт, я утыкаюсь в грудь Микки и рыдаю. Прямо при входе. Просто не хочу открывать глаза. Лимит везения исчерпан, понимаете. Я опять проиграла. Нужно исчезнуть, пока меня кто-нибудь не убил. Нужно раствориться. Прекратить эту глупую имитацию жизни. Я не…

Я не замечаю, что говорю все это вслух, размазывая сопли и слезы по свитеру Микки.

***

– …И можешь не возвращаться! – орет голос мистера Джейкобсона. Камера пока не включена, можно только слышать голос. Что-то стукает, затем слышен хлопок двери. Мат – и тишина. Наконец, камера включается. На экране мистер Джейкобсон с аккуратно подстриженной бородкой. В бандане с черепами.

– Здравствуйте, – говорю я.

– Привет, – говорит он и пытается по-другому установить экран. Он смотрит на свое изображение, и ему явно не нравится ракурс. – Мне сразу раздеваться или предпочитаешь прелюдию? – спрашивает он.

– Простите? – я поперхнулась чаем.

– Ты оплатила восемь часов психотерапии, я подумал, что это непристойное предложение, – пожимает он плечами.

– Вам сорок семь лет, – возмущаюсь я, хотя все равно начинаю улыбаться.

– А ты знаменитая аутичная Верена, мало ли что тебе в голову взбредет! Кто вас, извращенок, знает…

– Нас правда смотрят в Нью-Йорке? – поражаюсь я.

– И в Мельбурне с Бангкоком. Не поверю, что ты не читаешь форумы.

– Читаю, но как-то все равно не верится.

– Ты добилась своего, пора признать, – говорит он. – Не понимаю, правда, зачем грабить продуктовый магазин на следующий день после ограбления банка.

– Попросили, – нехотя говорю я.

– Так и знал, что все это подстава, – говорит Джейкобсон. – Хоть пара реальных роликов была?