Любить монстра

Мы поднимаемся и уходим с площади. Идем в проулок, в котором больше всего людей. Улица Рокин. Переулок превращается в широкий проспект с барами и кабаре. А вот и знаменитый секс-театр. Там пара несчастных актеров чуть ли не круглосуточно занимаются сексом на глазах у изумленной публики. Возле театра всегда очереди из туристов. Во всяком случае, сколько ни проходил здесь, столько и наблюдал эти очереди.

Проспект заканчивается небольшой площадью. Здесь на удивление спокойно. Большая часть площади заставлена столиками одного из кафе. В центре площади фонтан с фигурами сказочных персонажей. По бортикам фонтана сидят люди. Курят и разговаривают по телефону. Другая половина площади – сплошные магазины, пекарни и сувенирные лавки. Прямо перед нами большое офисное здание. Оно очень нестандартно для этого города. Этажей на десять, коричневое и невзрачное. Никак не подходит ни игрушечным крышам, ни гигантским небоскребам. Нечто промежуточное и очень громоздкое. На первом этаже отделение банка. Перед входом мигает табло с информацией о часах работы. Там написано, что сегодня и завтра банк работать не будет. По техническим причинам.

– Пора спасти Иссэя Сагаву, – говорит Верена. Я не понимаю этой фразы, но в ней столько злости, что становится не по себе.

***

– Что? Ты правда сейчас думаешь о том же, что и я? – спрашивает Виктор.

– Нам нужно ограбление, – говорит она.

– Вы оба двинулись? – спрашиваю я.

– Мы его инсценируем, – говорит Виктор. – Черт. Это круто. Это так круто. Это миллионы просмотров. Миллионы. Ограбление банка в режиме реального времени. Это как раз то, чего нам не хватало.

– Тебе придется сниматься, – предупреждаю я Верену.

– Ты потренируешь меня, – говорит она. В ее голосе больше нет страха. Обида, отчаяние, гнев, что угодно, но она уже не боится. Судя по всему, все самое страшное, по ее мнению, уже произошло.

– Я пошел договариваться, ждите меня здесь, – говорит Виктор.

Ночь проходит в репетициях ограбления. Ощущение того, что все вокруг происходящее немного напоминает бред, усиливается с каждым часом. Виктор вытаскивает в центр снятой нами студии стол и садится за него, кокетливо поправляя рубашку. Он изображает операционистку. Мы выходим за дверь квартиры. Я протягиваю ей пистолет без обоймы. Она смотрит на него и не решается взять.

– Все нормально?

– Может, лучше я буду изображать сотрудника банка? – жалостливо спрашивает она.

– Тогда завтра меня весь Интернет обвинит в гомосексуализме.

– Станешь иконой гей-сообщества.

– Мы можем вообще этого не делать. Никто не заставляет.

– Пока мы известны, мы вне подозрений. Для того чтобы исчезнуть, все равно нужны деньги.

– Поверь мне, для того чтобы исчезнуть, деньги не нужны.

Я все еще держу в руках пистолет. Со стороны сцена выглядит, думаю, подозрительно. Двое стоят перед входом в квартиру на первом этаже и не могут решить, у кого будет пистолет. Спасает одно. Это Голландия. Здесь на такое никто не обращает внимания. Здесь никогда ничего не происходило. Кроме гей-парада.

– Готова? – спрашиваю я.

Она кивает и берет из рук пистолет. Я толкаю дверь, и та противно скрипит на петлях.

Делаю шаг вперед, и дальше начинается дикий треш. Верена идет вслед за мной. Она расставляет ноги на ширину плеч, вытягивает руки с пистолетом в стойку и выдыхает:

– Деньги на бочку, – после чего руки у нее вздрагивают, и пистолет с диким грохотом падает на пол.

Я и Виктор просто не можем сдержаться от хохота.

– Как там звали ту комментаторшу, которая с тобой хотела пойти банки грабить? – сдавленно спрашивает у меня Виктор.

– Черная Луна.

– Может, лучше ее позовем? Вибек, ну ты хоть объясни, причем здесь бочка?

– Микки лучше идти одному, – дрожащим голосом выдает она и делает шаг назад. Пистолет так и лежит на полу. Я поднимаю его. Пытаюсь не смеяться. Протягиваю ей его рукояткой вперед. Она делает еще один чертов шаг назад. Подхожу, вкладываю ей в руки пистолет и поворачиваю рукояткой вбок.

– Приставляешь к человеку, и все. Так вес не будет чувствоваться.

– Может, все-таки Черная Луна?

– Ты представляешь, сколько лет человеку с таким именем? Меня пока хоть в педофилии не обвиняли.

– Похоже, ты еще многого о себе не знаешь…

– Откуда ты будешь снимать? – спрашивает вдруг Верена у Виктора.

– Ну как договаривались. Рядом стоять буду. Общие планы с камер наблюдения пойдут, – уже почти серьезно говорит Виктор.

– Это будет смотреться глупо. Мы ворвались в банк, грозимся всех убить и разрешаем снимать крупным планом? Может, в конце еще на поклон выйдем?

– А ты что предлагаешь?

– Будешь стоять в углу и снимать. Если нужно, приблизишь, но лучше не лица снимать, а общий план.

– Кто из нас корреспондент, а? Разберусь, Вибек, ты сначала пистолет в руках научись держать, – зевает Виктор.

Заканчиваем мы ближе к четырем утра, когда до начала предполагаемой съемки остается всего несколько часов. Под конец все-таки удается научить ее более или менее по-человечески держать пистолет в руках. Засыпаем все трое вповалку на диване.