Любить и верить

— Я услышала, что ты кричишь во сне, забеспокоилась и пришла посмотреть. Ты кричал и метался, и я подошла, чтобы разбудить тебя; — объяснила Клэр, еще не оправившаяся от потрясения.

— Мне приснился кошмар, — процедил он сквозь зубы.

Она видела, как тяжело ему было признаться в этом, и догадывалась, с чем был связан его кошмар.

— Я знаю.

— Откуда ты, черт побери, можешь знать?!

Клэр откашлялась, прочищая горло.

— Я слышала, как ты кричал прошлой ночью. И позапрошлой.

Брюс отпустил ее руки и лег на нее, придавив своим телом. Прикрыл глаза и тяжело сглотнул.

Она потерла запястья и тихо спросила:

— Почему ты не позволяешь мне спать с тобой в одной постели?

Он открыл глаза и посмотрел ей прямо в лицо.

— Ты же сама видела, я мог убить тебя, Клэр. Не хочу, чтобы это было на моей совести, и не хочу обратно в тюрьму.

Клэр положила ладонь ему на поясницу, ощутив под ней горячую, еще влажную кожу.

— Извини, но я все равно не понимаю, чем я рискую, если ночью буду находиться рядом с тобой. Может, объяснишь?

— Ты рискуешь жизнью, и нечего тут больше объяснять. Никогда не подходи близко ко мне, когда я сплю, ты поняла?

— Поняла, — кивнула она.

— Я серьезно. Если тебе что-нибудь понадобится, позови меня от двери.

— Это одна из причин, почему ты живешь здесь один, в полной изоляции, да?

Брюс скатился с нее, растянулся рядом на спине и, закинув руки за голову, довольно долго молча лежал, не отвечая на ее вопрос.

— Я не гожусь для того, чтобы жить среди нормальных людей, — наконец выдавил он.

— Но это же неправда, и ты это прекрасно знаешь, — горячо возразила Клэр и, взяв его руку в свою, переплела их пальцы. — Я бы хотела, чтобы ты поделился со мной. Может, я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь? В конце концов, ведь есть же врачи…

— Забудь об этом. Это уже не твоя обязанность.

Клэр могла бы с ним поспорить, но промолчала. Приподнялась на локтях и села с ним рядом. Повернув голову, она нежно взглянула на него.

— Брюс, при чем здесь обязанности? Речь совсем не о них. Мы говорим о простом человеческом сострадании. И я ничего не прошу взамен.

— Ты ничего не сможешь изменить, так что не стоит и пытаться. Забудь.

— Откуда ты знаешь, что не смогу? Пожалуйста, Брюс, не упрямься, позволь мне помочь тебе, — взмолилась она, сжимая его ладонь. — Мне больно видеть тебя в постоянном напряжении. — Слезы потекли из ее глаз, капая на их руки. — Пожалуйста, дай мне помочь тебе.

Клэр почувствовала облегчение, когда он бережно уложил ее рядом с собой. Она обхватила его за шею и притянула к себе. Зарывшись лицом в его грудь, она заплакала еще громче, так, что затряслись плечи. Брюс обнял ее и держал, пока она не успокоилась.

Когда слезы окончательно высохли, она подняла голову и робко улыбнулась. — Извини за истерику. Сама не знаю, что на меня нашло.

— Ничего, бывает, — скупо улыбнулся он в ответ. — Это последствия шока, потому что я тебя напугал.

Она была не согласна, но спорить не стала.

— Я еще не рассказывала тебе о своей работе? — спросила она, пытаясь отвлечь его и себя от мрачных размышлений и тяжелых воспоминаний.

— Вряд ли тебе нужно работать.

— Дело не в этом.

— А в чем?

— Приятно сознавать, что я приношу кому-то пользу, что я кому-то нужна. Вскоре после того, как тебя осудили, я ушла из отцовской компании, а после его смерти продала свои акции, так что я больше не совладелица «Фолкнер и Стэнли». У меня остался только небольшой трастовый фонд. Деньги от продажи акций я положила в банк под проценты и пошла работать в реабилитационный центр матери и ребенка. Ты же помнишь, мне всегда этого хотелось.

— Да, я помню, — коротко отозвался Брюс. — С каким судьей ты работаешь?

— С Тиной Лэнгтон.

— Какая она?

— Она замечательная. Я всегда восхищалась ею. Но видеть ее в работе — одно удовольствие. Я попросилась работать с ней после одного сложного случая с миссис Брэндон и ее пятилетней девочкой. Муж постоянно избивал ее и ребенка, но делал это так, что на теле не оставалось никаких следов, на людях же притворялся любящим мужем и папочкой. Миссис Брэндон пару раз обратилась в полицию, но не было никаких доказательств избиения, к тому же все соседи в один голос утверждали, что Ник Брэндон — идеал мужа и отца, так он сумел запудрить всем мозги. Слава богу, кто-то подсказал миссис Брэндон обратиться в наш центр. Тина быстро нашла способ доказать рукоприкладство Ника. Ему дали год тюрьмы и на пять лет лишили отцовских прав.

— Ты всегда любила детей, — заметил он, и его голос дрогнул.