Любить и верить

Узнав правду, Клэр проехала через всю страну, не побоялась добраться до его дома в грозу, чтобы привезти дневник, чтобы все объяснить, зная, что придется столкнуться с его нескрываемой враждебностью, просто с грубостью.

Но она была неизменно терпелива и нежна, выдержала все его нападки и несправедливые обвинения, даже его ненависть и презрение, и отдавалась ему со всем пылом страсти и щедростью своей открытой души. А он… он ее не достоин.

С этой неутешительной мыслью Брюс и уснул.

Клэр проснулась от того, что яркое солнце светило ей прямо в глаза, проникая даже сквозь закрытые веки. Она чуть приоткрыла их и несколько секунд лежала неподвижно, пытаясь сообразить, где она находится. Потом воспоминания о прошедшей ночи разом нахлынули на нее, и она вновь прикрыла глаза от радости и облегчения. Она все рассказала Брюсу! Он все знает и больше не презирает ее! Она провела ночь в его постели, и он обнимал и прикасался к ней с нежностью и любовью. Любовью? Да, она не могла ошибиться. В его глазах светилась любовь. Он все еще любит ее, даже если сам не осознает этого. Он пытался возненавидеть ее, презирать, считая, что она предала его и избавилась от их ребенка, но в глубине души продолжал любить ее, несмотря ни на что. Теперь ее главная задача — убедить его вернуться к нормальной жизни и в том, что они по-прежнему любят друг друга и должны быть вместе.

В доме было тихо, из чего Клэр сделала вывод, что Брюс уже ушел чинить мост. Взглянув на часы, она присвистнула: почти одиннадцать. Неудивительно, что он не дождался ее завтрака. Он не стал ее будить, понимая, что после эмоционального взрыва ей необходим отдых. Действительно, она чувствовала себя так, словно с ее плеч свалился огромный неподъемный груз, который она носила на себе пять с лишним лет. Сердце Клэр снова сжалось, когда она вспомнила, какая боль, мука и раскаяние читались в его глазах, когда он узнал правду.

Сколько же им обоим пришлось вынести! Но теперь все плохое позади. Теперь они должны думать только о будущем.

Тихонько напевая, Клэр встала с постели и направилась в общую комнату. Одевшись, она пошла на кухню, выпить, кофе и на кухонной стойке обнаружила записку от Брюса.

«Доброе утро, Клэр!

Сегодня замечательная погода, и мне пришла в голову мысль показать тебе место, где я любил проводить время в детстве, приезжая сюда, и куда я ухожу время от времени теперь, когда становится совсем уж невмоготу сидеть в четырех стенах. Приготовь с собой какой-нибудь еды, я заеду за тобой в двенадцать».

Клэр от счастья хотелось танцевать. Она поцеловала листок и закружилась по комнате. Пикник! Брюс приглашает ее на пикник, как в старые добрые времена, когда они были женаты! Ликование охватило ее.

Одеваясь и собираясь, Клэр все время радостно пела. Счастье переполняло ее. Она достала с верхней полки кладовой плетеную корзинку, которую видела там раньше, сложила в нее ветчину, сыр, галеты, банку консервированных бобов и банку ананасов на десерт. К двенадцати у нее все уже было готово, и она ждала его, нетерпеливо выглядывая в окно.

Брюс подъехал на своем джипе, выпрыгнул из машины и направился к дому. Клэр выскочила на крыльцо навстречу ему. Она хотела броситься к нему в объятия, но выражение его лица остановило ее. Нет, в нем не было больше ни враждебности, ни презрения, но была какая-то странная сдержанность, причину которой она поняла, только когда заглянула в его глаза. В них она прочла боль, печаль и глубокое раскаяние.

Брюс резко остановился, увидев выбежавшую его встречать Клэр — счастливую, с сияющим лицом. Первым его порывом было обнять ее и прижать к сердцу, но он остановил себя. Столько лет он пытался ненавидеть ее, презирать, считал вероломной стервой, предавшей его, убийцей их ребенка, а она ни в чем перед ним не была виновата. Наоборот, это он, легковерный идиот, предал ее, поверив лживым наветам ее отца. Вместо того чтобы встретиться с ней и поговорить, он отказывался видеть ее, когда она приезжала к нему на свидания в тюрьму, и послал ей бумаги на развод. Она должна была возненавидеть и постараться выбросить из головы, но вместо этого продолжала любить его. Любить? Неужели она, несмотря ни на что, все еще любит его? А он? Любит ли он ее? О да, любит и никогда не переставал любить, поэтому так и злился на нее, на себя, на то, что не мог вырвать ее из своего сердца, как ни пытался. Но он, бывший заключенный, несчастный отщепенец, не стоит ее любви. Едва ли он сможет вернуться к нормальной жизни среди людей, как бы она ни убеждала его в обратном, а она достойна лучшей жизни, чем та, которую он может теперь ей предложить.