Любить и ненавидеть по-русски

Виктор надеялся, что неизменным осталась еще одна присущая старому вокзалу черта, и вскоре убедился в своей правоте. Недалеко от выхода с перрона стояли люди с табличками на груди: «Сдаю квартиру», «комната недорого», «жилье». Все стоявшие —люди пожилого возраста, которые имеют уголок, где можно приткнуться, отдав на это время свою жилплощадь в аренду. Их услугами пользовались не только приезжие с невысоким достатком, неспособные оплатить гостиницу. Ближе к вечеру к ним подтягивались молодые пары, желающие провести ночь любви в принадлежащих старичкам квартирах и комнатах.

Виктор еще не знал, сколько времени он проведет в городе. У него в распоряжении чуть меньше месяца, а хотелось бы навестить приятелей по всей стране. Именно приятелей, так как друг у него был всего один: Максим Климов, посетить которого он собирался сразу после обретения крыши над головой.

Был еще Леша Кузнецов, который стал ему родным братом, но погиб на Косовской границе. С тех пор одиночество подбиралось к Виктору неумолимыми шагами. Уже тогда он понял, что вернется. Пусть ненадолго, только глотнуть родного воздуха и увидеть дорогие глаза. И он выполнил обещание, данное самому себе в разгар боя с албанцами. Тогда оно казалось нереальным, чем-то вроде розовой мечты, но сегодня лишь подтвердило высказывание кого-то из великих: «мы сами творим свою судьбу».

Он внимательным наметанным глазом оценил контингент квартиросдатчиков и без колебаний выбрал старичка, лет шестидесяти пяти— семидесяти. Кроме всех прочих положительных качеств, которые безошибочно определил меткий взгляд Виктора, старичок был единственным мужчиной в этой артели.

Быстрым шагом он подошел к дедуле, не обращая внимание на толстух, хватающих за руки и на красочно расписывающих преимущества своих домовладений.

Дед, казалось, даже удивился выбору незнакомца. Очевидно дела у него шли не очень бойко, он смотрелся белой вороной среди остальных коммерсантов, за что Виктор и выбрал именно его.

— Здоров, отец, у тебя квартира или комната?

— Я сдаю две комнаты в трехкомнатной квартире для двух людей. Большие и светлые. Есть телевизор, санузел раздельный, плита новая, газовая колонка, вода постоянно.

Дед явно говорил заученный текст, стараясь не смотреть в глаза арендатору. Его уши приобрели пунцовый оттенок, как у не выучившего урок школьника, вызванного к доске.

— А если я один сниму обе комнаты нормально, или это принципиальный вопрос?

— Ну что вы, вполне нормально, я даже буду рад, все же меньше беспокойства. — дед пока не знал, сколько беспокойства он приобретет вместе с новым жильцом. — Вам на какой срок?

Даже манера вести разговор, не говоря уже о выражении лица, указывала на человека интеллектуального, с одним, а то и несколькими высшими образованиями.

— Я думаю недельки на две, может быть на три. Квартира далеко? — Виктор говорил с ним без всяких штучек, спокойно и уважительно.

— Нет, на Павленко, отсюда десять минут пешком. Это почти центр города. — Старик старался не потерять клиента, и в его голосе появились просительные нотки. — Виктору не хотелось видеть такие моменты.

«Да, видно совсем прижало старика финансовое положение. Но мужик порядочный, сразу видно, да и собеседник наверняка интересный», — прогнозировал Виктор.

— Да не переживай, отец, я сам местный. Просто давно не был на Родине. Ну пойдем, я готов арендовать твою жилплощадь начиная с этой минуты.

Старик замялся. Ему было неудобно, но осторожность взяла свое.

— А паспорт ваш можно посмотреть? — при этом вопросе он уставился в землю, или на свои потертые сандалии.

— Ну конечно. Вот, возьмите. — Виктор уверенным движением достал документ в светлой обложке.

— Вы уж извините, но сами понимаете. —Старик готов был сквозь землю провалиться, но уроки толстух заучил твердо.

— Да не извиняйтесь, что вы, — Виктор перешел на вы, от чего уже успел немого отвыкнуть, постоянно сидя на передней линии фронта. Точнее разных фронтов в разных странах.

В это время старик озадаченно крутил в руках незнакомый документ.

— Это иностранный? — видно было, что он совсем растерялся.

— Да. С некоторых пор я гражданин Германии. Зато в душе русский и зовут меня Виктор Сухов, — Виктор рассмеялся, но постепенно начинал раздражаться, и тут же поймал себя на этом. «Ага, уже попер гонор, хотя старик все делает правильно, видно отвык я от самоконтроля на гражданке».

— А можно я на секунду покажу его коллеге, она разбирается, и мы тут же пойдем.

— Показывайте, нет проблем. — Он широко улыбнулся, чтобы не смущать старика, и без того не находящего себе места.

Тот немного отошел к толстухам, которые уже давно с завистью наблюдали за их переговорами. Одна из них, самая бойкая на вид, тут же принялась со знанием дела листать немецкий паспорт.

Виктор расслышал слово «интурист» и улыбнулся, глядя, как деда хлопают по плечу, поздравляя с такой неслыханной удачей.

Он, продолжая смущенно улыбаться, подошел к своему новому квартиросъемщику.

— Все в порядке, еще раз извините, идемте.

Виктор поднял свою спортивную сумку и направился за стариком.