Любить, чтобы ненавидеть

— Погоди, я сам его встречу.

Он отложил вилку, вытер салфеткой губы, встал из-за стола и вышел в прихожую. Не стал спрашивать, кто там, сразу открыл дверь и жестом пригласил гостя войти.

Андрей слегка растерялся, хотя и знал, что отец Кати тоже ждет его, и потому немножко замешкался.

— Проходите, проходите, Андрей Витальевич, и давайте знакомиться: я — грозный отец Кати, Виктор Александрович Елагин, а это, — он указал на Елену, — моя жена. Впрочем, с ней вы, кажется, знакомы.

Мужчины пожали друг другу руки.

Елене Андреевне Бурлаков, склонившись, поцеловал руку. Она сразу прошла на кухню, выставила бутылку вина, бокалы, еще что-то съестное, и все это буквально в одно мгновение, жестом фокусника.

— Присоединяйтесь ко мне, — пригласил Виктор гостя. — Правда, ужин поздний, но такова актерская судьба с перевернутым вверх тормашками режимом. Зато могу гарантировать, что все вкусно.

— Спасибо, я уже успел поужинать в гостинице.

— В любом случае надо выпить за знакомство, — категорически заявил Виктор и повел Андрея на кухню.

— Простите мое нетерпение, — сказал тот, смущаясь, но решительно, — Катя вышла замуж?

— Сегодня утром она еще не была замужем. У вас есть более свежая информация? — Виктор наполнил вином три бокала.

— Вы уверены? — спросил Андрей, боясь, что ослышался.

— Леночка, мы уверены?

— Разумеется, — ответила Елена Андреевна.

— Но вы сказали мне, когда я позвонил в сентябре, что она уехала к Ладиславу.

— Не к Ладиславу, а в Прагу, работать в его фирме, по контракту на шесть месяцев, — уточнила Елена. — Именно так я вам сказала.

Андрей сел, взял бокал и молча выпил:

— Вы даже не представляете, что сейчас сделали для меня… Я все эти месяцы места себе не находил, не знал, что предпринять, как позвонить Кате… Даже мысль такая была — позвонить прямо Ладиславу, у нас есть координаты его фирмы, но потом подумал, что ничего бестактнее и глупее не может быть… Что я скажу? Не женился ли ты на Кате? Бред…

— Но Катя говорила мне, что вы предали ее, выбрали между бизнесом и ею ваш бизнес… — с сожалением в голосе сказала Елена Андреевна.

— Я?! Предал Катю? Да в ней вся моя жизнь, с первой встречи, с первой минуты, с первого разговора! Не знаю, почему она не поняла меня, не поверила… — и Андрей стал рассказывать все, как оно было на самом деле, со всеми подробностями, со всеми сложностями, преодолеть которые он намеревался, не вводя Катю в детали задуманной операции.

— Почему же вы не рассказали всего этого ей? Она не могла не понять — вот мы ведь с Леночкой, люди далекие от бизнеса, все из того, что вы излагали сейчас, поняли. А Катя за годы работы в фирме тем более разбирается в этих вопросах, — недоумевал Виктор.

— Рассказать по телефону? Вы просто не знакомы с подобными операциями, поэтому полагаете, что можно вот так вот снять трубку и все рассказать. Я и сейчас решился изложить суть дела только лишь из абсолютного доверия к вам. Такие вещи по телефону? Это самоубийственно, все равно что идти во весь рост на стреляющее оружие, никаких гарантий, что у вас лишь один собеседник.

— Простите мою тупость, — вновь вступила в разговор Елена, — я не могу понять, какая связь между вашим разводом и биржевой игрой?

— Видите ли, — начал терпеливо объяснять Андрей, — биржа — механизм очень тонкий, чувствительный, капризный и моментально реагирует на любые изменения в политике, в экономике, на любые, даже непроверенные, слухи и сплетни. Мой развод, даже не развод, а только начало бракоразводного процесса, тут же аукнется потерей моего бизнеса — полностью на все сто процентов. Этим уже пригрозил мне Аркадий Семенович. Но не страх расстаться с ним меня беспокоит, а то, что подобная сенсация — Бурлаков выставлен из дела, как приблудный пес! — немедленно станет достоянием всех деловых людей в городе. И тогда, потеряв не только филиал фирмы, но и престиж делового человека, я уже никогда не смогу не только рассчитывать на успех в биржевой игре, но даже вернуть свои деньги, вложенные в это рискованное мероприятие.

— А разве вы не владеете сорока девятью процентами акций вашего филиала? — спросил Виктор.

Андрей горько улыбнулся:

— Вы, кажется, начинаете разбираться в вопросах бизнеса, Виктор Александрович, и совершенно правильно поняли положение вещей. Но и здесь все непросто. Во-первых, Аркадий Семенович как полноправный хозяин огромной фирмы, пусть и со многими ответвлениями, всегда найдет вариант, при котором можно оставить меня даже без карманных денег, а во-вторых, я не могу быть подлецом и по отношению к Данусе. Поймите, мы прожили вместе не один год, и в том, что она ни разу нигде не работала, есть и моя вина — я говорил, предлагал, но не настаивал, потому что вкалывал, вкалывал и думал только о деле. Теперь я должен, обязан уйти без каких-либо притязаний на свою долю и в бизнесе, и в квартире со всей ее обстановкой. Единственное, что с чистой совестью я собираюсь оставить себе, это книги, которые принадлежат только мне, я собирал их, еще будучи школьником, потом студентом в Москве, и очень ими дорожу.